Карин Кармон - Карнавал сомнений

– Ты хотя бы предупредила, что прилетишь не одна? – по-своему расценив моё замешательство, уточняет Ридж.

С усмешкой киваю:

– Типа того.

Врать по телефону и рассказывать красивую, слаженную любовную историю не хватило духу, и я предпочла поставить в известность короткой смской Дэниз, попросив обо всём позаботиться и сообщить родителям. Младшая сестра, конечно же, мгновенно забросала вопросами. Пришлось пообещать отчитаться при встрече.

– Это на наречии Альберты означает «нет»?

Бросаю выразительный взгляд на электронное табло над головой:

– Это означает, что нам уготовлен допрос с пристрастием, который начнётся минут через пять. Как, где, когда, почему, – многообещающе усмехаюсь. Уж если кто и мог переговорить Риджа, так это моя младшая сестра. – Готовься. Дэниз так просто не отстанет. У неё хватка, как у бульдога, а ехать до дома долго. Ну, а там к ней присоединится Эми.

– Не сгущай краски, – хитро щурится друг. – Судя по фотографиям, твои сёстры очаровательные, безобидные, милые девушки.

– Одно другому не мешает, – пожимаю плечами.

– Волнуешься? – вдруг спрашивает Ридж.

– Есть немного, – признаюсь я, пряча взгляд. Показываю рукой на движущуюся у ног ленту с чемоданами. – Кажется, наши.

Я никогда не рассказывала Риджу в деталях, что произошло и почему я решила уехать из Риверстоуна. Тем более, почему не хочу возвращаться. Мне казалось, что за все годы нашей дружбы ему хватало того, что он знал обо мне с первых дней знакомства – Стива убили, убийцу не нашли. Мать одержала победу на выборах и стала мэром, отец взял на себя управление адвокатской компанией, Эми уехала в университет, Дэниз повзрослела, а мне стало тесно в родном городе. Лишь однажды, двенадцатого мая, в первую годовщину со дня смерти брата, когда Ридж застал меня в слезах у машины, я рассказала чуть больше – о часах брата и кольце Майка, которые хранила. Без имён и подробностей. Но даже сейчас, когда по собственной инициативе я тяну друга на мучительную встречу с собственным прошлым, говорить о нём сложно. И отчаянно хочется надеяться, что не придётся рассказывать больше, чем Риджу уже известно.

– Ты сильно его любила? – Вопрос больше смахивает на утверждение.

– Ты о ком? – зачем-то уточняю, хотя и так догадываюсь, кого конкретно имеет в виду Ридж. Машинально протягиваю руку к груди, чтобы коснуться болтавшегося на цепочке кольца, и, словно от удара током, отдёргиваю, вспоминая, что предусмотрительно оставила его дома в шкатулке с украшениями.

Ридж молчит. Наклоняется вперёд, ловко подхватывает сначала мой чёрный с жёлтыми полосками по бокам чемодан, а следом свой – тёмно-синий с привязанной к ручке красной шёлковой ленточкой. Опускает их на тележку, выпрямляется с лукавой улыбкой:

– Имей в виду, пару раз нам придётся показательно целоваться на людях.

– Целоваться?..

– Иначе нам никто не поверит, – Ридж деловито хмыкает, разворачивая тележку в сторону выхода. – Так что не вздумай заехать мне по физиономии, если не хочешь, чтобы они догадались.

– Они?..

Какого чёрта я постоянно переспрашиваю, как идиотка?!

– Улыбайся, любимая, – слишком проницательный Ридж обнимает меня за талию, притягивая к себе. Второй рукой решительно толкает тележку с водружёнными на неё чемоданами. – Да здравствуют четыре дня притворства. И да поможет нам Бог!

– Аминь, – выдыхаю я. Послушно иду рядом, тревожно считая собственные шаги, как будто меня ведут на казнь.

Шестнадцать до стойки таможни, за которой зевает сонный индус в униформе аэропорта. Восемь до стеклянных дверей в зал, бесшумно распахнувшихся перед нами. Ещё три, чтобы переступить невидимый порог, за которым гудит шумная толпа встречающих. Два, чтобы нервно покрутить головой по сторонам в поисках сестры.

Один, чтобы почувствовать на глазах тёплые мужские ладони. Вздрогнуть от неожиданности, упереться затылком в чей-то подбородок и вдохнуть знакомый аромат бергамота, розмарина и кедра с едва уловимой примесью яблока.

– Логан! – хватаю его за пальцы.

– Узнала, зараза! – довольно посмеиваясь, подтверждает он. Убирает руки, чтобы в следующую секунду заграбастать меня в крепкие объятия, приподнять в воздухе, как ребёнка, покружить и снова прижать к себе.

Мы так и застываем. Логан не спешит отпускать, я – вырываться.

– Ридж Спенсер, – доносится сбоку. В голосе Риджа сквозит неприкрытое изумление.

– Брэдли Логан, – он ослабляет хватку, отпуская меня и разворачиваясь к нему. С широкой, дружелюбной улыбкой протягивает руку. – Можно просто Логан. С тобой без обнимашек, лады?