Дмитрий Захаров - День Всех Святых

Было слышно, как на фоне кто-то передвигал тяжелый предмет, громко заиграла музыка. Звенели гитары, ухал бас, отбивали дробь ударные. Стихло все так же внезапно, как и началось. Воцарилась тишина, шумно дышал в динамике секретарь. Жанна впилась острыми ногтями в ладонь. Боль отрезвила, решение пришло моментально.

– Хорошо! Я приеду. Требуется паспорт?

– Возьмите любое удостоверение личности, – сказал Зинченко. Он на секунду отвлекся, отвечая на вопрос. Жанна разобрала обрывок фразы. – …Там уже все собрались… Нет! Пошли они… – Он коротко рассмеялся. – Извините, Жанна! Совсем зашиваемся! Адрес наш знаете?

– Знаю! – коротко ответила женщина.

Сборы заняли десять минут. За это время она трижды набирала номер Авдеева, выслушивала стереотипную фразу автоответчика. Какими бы могущественными ни были господа из фирмы «Русский мастер», повлиять на работу провайдеров они не в силах! Вероятнее всего, перебой связи имеет прозаическую причину, как и все чудеса, происходящие в подлунном мире.

Авдеев приучил ее собираться в путь быстро, без лишней суеты. Жанна вызвала такси, которое обещало прибыть через семь минут. Она сунула паспорт в карман куртки спортивного покроя, вместо сумочки взяла походный рюкзак, после короткого размышления бросила в боковой кармашек баллончик с перцовым спреем. Сергей посмеивался над оружием такого типа, но береженого Бог бережет! Шофер такси позвонил за две минуты до обещанного срока прибытия. Волнение нарастало. Выйдя на улицу, Жанна пожалела, что не приняла таблетку анаприлина. Дешевое средство, используемое сердечниками. Препарат нейтрализовал действие адреналина на симпатическую нервную систему. Отлично годится невротикам для купирования панических атак.

Спускаясь пешком по лестнице, она бросила короткий взгляд в свое отражение в темном осеннем окне.

– Ты боишься? – спросила у отражения. Хлопнула входная дверь, в лицо ударил ветер.

Напротив подъезда моргала желтыми знаками аварийной остановки машина такси. Садясь в салон, Жанна тихо проговорила:

– Ужасно боюсь…

– Что вы сказали? – к ней повернулся водитель. Высокий блондин с порченной оспинами кожей румяного лица.

– Все в порядке! – через силу улыбнулась Жанна. – Рубинштейна, двадцать пять…

Мелодичный голос навигатора внушал надежду: «Построен маршрут…»

– Поехали?

– Поехали! – через силу улыбнулась Жанна.

Дорога заняла двадцать четыре минуты. За время пути стемнело, дождь смешался с мокрым снегом. Езда по освещенным улицам города немного успокоила разбушевавшиеся нервы. Тихо запела свирель. Три долгие ноты, разделенные полутоном. Словно старательный ученик осваивает новую мелодию.

Не… ходи… туда…

Жанна потрясла головой, дернула себя за мочку уха, будто вытряхивая воду после купания.

Не… ходи… туда…

– Заткнись!

Коротко остриженный затылок шофера подался вперед, словно он получил подзатыльник от чокнутой пассажирки.

– Триста семьдесят рублей! – сказал он, не оборачиваясь.

Жанна протянула пятисотенную купюру.

– Сдачи не надо!

Ей до смерти не хотелось покидать уютный салон автомобиля! Дать еще тысячу, чтобы этот румяный парень отвез ее назад, домой, в теплую квартиру! Запереть дверь на все запоры, забраться в кровать под пуховое одеяло, а сверху накинуть шерстяной плед в крупную «шотландскую» клетку. И лежать так тихо-тихо! Слушая лишь шум своего дыхания и частые удары сердца.

«Клевая идея, подруга! – сказал чей-то чужой, резкий голос. – Только что ты будешь делать, когда наутро он не вернется домой?!»

– Спасибо!

Водитель обернулся к ней, положив локоть на изголовье соседнего сиденья. Он говорил с характерным акцентом, присущим жителям Беларуси.

– Вам нехорошо?

– Почему?

– Вы очень бледная…

– Все в порядке! Спасибо!

Она вышла на улицу, ветер облепил ее тело своими холодными лапами, как надоевший любовник. Нагло, цинично, по-хозяйски. От приступа озноба застучали зубы, ее охватила ледяная дрожь. Физическая природа страха. Габаритные огни такси померкли, машина укатила в сторону Невского проспекта. На улице стало как-то очень пусто. Жанна трижды глубоко вздохнула, подошла к дверям офиса, нажала кнопку вызова. Сверху на нее равнодушно взирал красный зрачок камеры слежения. Прошло около двадцати секунд, после чего прохрипел динамик:

– Слушаю…

Не… ходи… туда…

Три ноты, в тональности ре минор. В такой тональности звучит бессмертный реквием Моцарта. В детстве Жанна училась играть на фортепьяно.