Татьяна Бочарова - Генетическая ошибка [litres]

– Ну что? Вспомнили что-нибудь.

– Да. Я не вполне уверена, что это так. Но моя подруга, Нина… она была влюблена в Сергея. Он понравился ей на вечеринке, на которой мы были вместе. Он выбрал меня.

– Это мотив, – одобрительно проговорил Ковалев. – Самый распространенный, кстати, мотив. Ревность, зависть, вражда за партнера.

– Но прошло уже семь лет.

– В таких делах срок давности роли не играет. Ваша подруга могла на время забыть об обиде, а потом она вспыхнула с новой силой. Что-то явилось катализатором.

– Развод. Нина неудачно вышла замуж и недавно развелась. У нее была депрессия.

– Ну вот. Видите, у нас уже есть версия. Осталось ее отработать. Кстати, не она ли позвонила вам, когда вы управляли машиной?

– Она.

– Тогда это еще более крепкая версия. Просто железобетонная. – Ковалев удовлетворенно кивнул. Помолчал немного и спросил: – А как сейчас ваш муж? Он навещает вас? Пишет?

Марина вспыхнула:

– Это не ваше дело!

– Ошибаетесь, мое, если хотите, чтобы я вам помог выйти отсюда и снять судимость. Мне надо знать, нет ли между ним и Ниной тайной связи.

Марина опустила голову. Ей было мучительно стыдно и больно.

– Я вижу, что попал в точку, – мягко произнес Ковалев. – В любом случае я уверен, что такая женщина, как вы, стойко переживет предательство мужа и подруги. Главное сейчас не это. Главное – восстановить справедливость.

Тон его был настолько убедительным, что Марине вдруг стало легче. Боль, мгновение назад терзавшая ее, неожиданно отступила. Она почувствовала, как спокойствие и уверенность Ковалева передаются ей.

– Хорошо, – тем же доброжелательным и твердым тоном проговорил он и встал. – Я займусь этой подругой, а заодно и вашим мужем. Надо понять, не вместе ли они действовали против вас. Как фамилия Нины?

– Спешнева Нина Станиславовна.

– Отлично. Надеюсь, у вас в телефоне есть ее фото?

– Есть. Но телефон отобрали.

– Это не проблема. Думаю, я смогу получить к нему доступ на время. Полковник, как вы уже слышали, друг моего отца. У него было много друзей, с Василием Кирилловичем они долгое время работали вместе. Когда я узнал, что именно он – начальник вашей колонии, я просто не поверил в такую удачу. Но, видимо, судьба дает вам шанс. Я договорился с полковником, если мне будет надо связаться с вами, вас вызовут к телефону. И вот еще… – Он слегка замялся. – Я вам там передачу оставил. Кое-какие продукты, теплые носки.

– Носки? – Марина потеряла дар речи. – Да вы что…

– Носки, – перебил Ковалев и вдруг улыбнулся. Голубые глаза его при этом вспыхнули и стали цвета летнего неба. – Бабушка моя вязала. Натуральная собачья шерсть. – Он повернулся и вышел из комнаты.

Марина продолжала сидеть, ошеломленная всем, что только что произошло. В дверь заглянул охранник:

– Красникова, идемте. Я сопровожу вас в отряд.

Марина встала и рассеянно двинулась к выходу.

Весь этот день и следующий она была сама не своя. Ее лихорадило, но это было приятное возбуждение. Впервые за время, что с ней произошла трагедия, она взглянула на нее не как на несчастный случай, в котором она была полностью виновата, а как на таинственную и подлую интригу, где ей отводилась другая роль – жертвы. Марина и помыслить не могла, чтобы снять со своих плеч ответственность за смерть Гальперина, которая давила на нее тяжелой глыбой. И вот теперь плечи ее расправились, и в легкие ворвался чистый воздух.

Нинка подставила ее. Захотела вернуть себе Сергея и придумала ужасный план. Как она его придумала – другой вопрос. Марина не сомневалась, что Ковалев в конце концов докопается до правды – ведь он поистине неудержим и хватка у него бульдожья. Ее интересовало, откуда у Нинки взялись такие деньжищи. Но и об этом она старалась до поры до времени не думать. Надо ждать. Спокойно жить и ждать. Ковалев обязательно свяжется с ней и сообщит, как продвигается расследование. На этом Марина прекратила себя растравливать и сосредоточилась на чтении и плетении макраме.

…Нины Спешневой дома не оказалось. Я нашел ее в местном баре. Она сидела у барной стойки и, судя по всему, была уже вполне хороша. Платье ее задралось на ляжке, волосы растрепались в беспорядке, лицо было влажным и красным, под глазами растеклась тушь. Рядом с ней вертелся какой-то козел, плешивый, с круглым брюшком и черными висячими усами – короче, полный отстой. Гремела музыка, танцпол был усеян парами. Вокруг чувствовался острый запах разгоряченных тел и алкоголя. Я обогнул столики и подошел к бару: