Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

Опираясь на схему Оливии и собственные записи, появившиеся в результате допросов, инспектор попытался полностью восстановить все передвижения каждого гостя. К реконструкции событий он подошёл ответственно, и в мастерской то и дело раздавались учтивые, но крайне недвусмысленные команды, от которых участники происходящего вздрагивали и мелкими шагами преодолевали предписанное расстояние, сохраняя на лицах выражение досады и неудовольствия.

Инсценировка событий, предшествующих убийству, выходила вялой и ничего нового к расследованию не добавляла. Никто из гостей не спешил помочь инспектору, никого не озаряла спасительная догадка, которая могла бы сдвинуть следствие с мёртвой точки. Несмотря на все старания полицейских, следственный эксперимент постепенно превращался в фарс, и понять, кто был тому виной, не представлялось возможным.

Тётушка Розмари непрестанно закатывала глаза, театрально вздыхала и вскрикивала, но свою гобеленовую сумку из рук не выпускала. Куда бы ни отправлял Джереми Эштона инспектор, тот неизменно оказывался рядом с мисс Крэббс, и по-человечески сквайра можно было понять, так неотразима была девушка этим вечером. Вивиан же наслаждалась вниманием Эштона и все распоряжения инспектора выполняла до того неохотно, что это не могло не подействовать и на остальных участников эксперимента. Себастьян Крэббс, как это ни странно, доставлял полицейским хлопот больше, чем все остальные гости, вместе взятые – он принимался яростно спорить по каждому поводу, доказывая свою правоту, опровергал утверждения инспектора о том, кто где проходил тем вечером, и в целом вёл себя до того нетерпимо, что даже близнецов такое поведение привело в сильное недоумение.

По истечении двух часов инспектор и сержант совершенно выбились из сил. Следственный эксперимент полностью провалился, это признавал даже Киркби. Оливия, пристыжённая, побледневшая, посылала сержанту извиняющиеся взгляды, и тот отвечал на них еле заметными для посторонних суховатыми кивками. Инспектор был настолько зол, что кончик его длинного носа покраснел, а на скулах выступил румянец.

– Что ж, я благодарю всех за помощь и приношу свои извинения, что потратил ваше драгоценное время, – поклонившись, произнёс он, не глядя ни на кого. – Искренне прошу вашего прощения, мистер Крэббс, что доставили вам хлопоты. Мы с сержантом удаляемся. Ещё раз прошу прощения, – Оливер поклонился, сделал Киркби знак и оба полицейских покинули мастерскую.

Когда двери за ними закрылись, Матиас Крэббс в сердцах хлопнул ладонью по шаткому столику. Спиртовка, жалобно зазвенев, опрокинулась, и из неё натекла целая лужица прозрачной жидкости, но хозяин Гриффин-холла этого даже не заметил.

– Видеть больше не желаю в своём доме этих полицейских! – громогласно заявил он. – Придётся поднять старые связи и обратиться к суперинтенданту, в этом их, в Скотланд-Ярде. Устроили тут… балаган, – и он ударил тростью в пол.

Близнецы стояли рядом друг с другом, их лица были печальны. Остальные тоскливо переглядывались, не зная, что делать дальше, и только тётушка Розмари сидела неподвижно, вперив отрешённый взгляд куда-то в пустоту и безупречно выпрямив спину, как её когда-то учила гувернантка, словоохотливая мисс Ликок с острова Джерси. Пожилая леди с грустью вспомнила свою наставницу, осознав, как же много лет прошло с тех пор, и как неумолимо время, которое будто прожорливое чудовище стирает всё прошедшее, лишь иногда милостиво оставляя обрывки воспоминаний и обломки вещей, принадлежавшие тем, кого уже не встретить.

– Мне пришло на ум кое-что любопытное, – рассеянно проговорила она негромко, но в тишине мастерской, наполненной в этот момент только трепетом свечного пламени и дыханием засыпающего моря, слова пожилой дамы различили все, кто там находился. – Я кое-что вспомнила, пока мы плясали под дудку инспектора. Кое-что такое, что не сразу бросается в глаза.

– Может быть, вы поделитесь с нами своими наблюдениями, мисс Сатклифф? – вкрадчиво спросил Джереми Эштон, изображая вежливое внимание.

– Можно узнать у Симмонса, вдруг инспектор ещё здесь. Мне кажется, вам нужно… – начала было Вивиан, но тут тётушка Розмари пришла в своё обычное сварливое состояние и рявкнула:

– Что мне сейчас нужно, так это чашку чаю. Подумать только, два часа без устали то и дело вскакивать на ноги и выполнять все приказы инспектора, будто я дрессированный щенок! Не понимаю, Матиас, как ты мог позволить такое в собственном доме. С меня довольно! Тут невероятно холодно и сыро. Я вся заледенела. Оливия, будь добра, проводи меня в библиотеку, к камину, и распорядись насчёт чая, а то я что-то совсем выбилась из сил, – и тётушка Розмари властно подозвала её к себе, а когда девушка подошла к ней, оперлась на её руку и тяжело встала с низкой скамьи.