Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

— Ваша жена плохо себя чувствует, мистер Лоуренс? — осведомился Барнаби.

— Энн? — переспросил Лайонел, как будто у него было много жен. — Просто немного устала. Расскажите мне…

— Я хотел бы поговорить с ней о том дне, когда пропала Карлотта.

Карлотта… Что-то всплыло в сознании Энн. Какой-то стройный белый силуэт. Чья-то рука… Она поднимается, выхваченная из темноты лунным светом, и тут же исчезает без следа.

— Миссис Лоуренс, вы помните, что произошло перед тем, как ушла Карлотта? Вы, вероятно, поссорились?

Безнадежно. Видно, сильное снадобье ей дали. Все сделано для того, чтобы он не смог с ней поговорить, решил Барнаби, но тут же запретил себе впадать в мелодраматизм. Никто в старом доме викария не мог знать о том, что в полиции восстановили письмо шантажиста и что дело приняло новый оборот.

— Не могли бы вы рассказать мне какие-нибудь подробности, сэр? — обратился старший инспектор к Лайонелу Лоуренсу.

— Боюсь, что нет. В тот вечер я допоздна задержался на собрании фонда. Когда вернулся, Энн уже спала. И как только она могла лечь спать, когда бедное дитя… — Лайонел печально покачал головой, потрясенный прискорбным равнодушием жены, которая пренебрегла своим долгом. — «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда» [21] Матф. 8: 20. .

— Но ведь вы, наверное, говорили об этом на следующий день?

Физиономия Лайонела сложилась в капризно-упрямую гримасу. Старший инспектор вопросительно приподнял бровь и приготовился ждать. Трой, устроившись с блокнотом за карточным столом отполированного до блеска атласного дерева, с удовольствием вдыхал мягкий, расслабляющий аромат мебельного воска. И наблюдал.

Что-что, а ждать его старик умел. Однажды вытянул почти десятиминутную паузу. Трой, у которого терпения было не больше, чем у двухлетнего ребенка, потом спросил, как ему это удалось. Барнаби объяснил, что попросту отключился. Конечно, нужно поддерживать зрительный контакт и сохранять напряженную, даже слегка угрожающую позу, но ничто не мешает тебе думать при этом о другом. Можно, например, с пользой провести время, намечая себе, что предстоит сделать в саду за выходные.

Бедный старикан Лоуренс был просто не готов к таким испытаниям. Он и десяти секунд не протянул, какие уж там десять минут.

— Кажется, Энн подумала, будто Карлотта взяла ее серьги. Она спросила об этом девушку. Очевидно, получилось у нее очень неуклюже. Естественно, Карлотта испугалась…

— С чего бы, — заметил сержант Трой, — если она не брала…

— Вы не понимаете ! — вскричал преподобный Лоуренс. — Для человека с ее прошлым быть несправедливо обвиненным очень травматично…

— А вы думаете, это было несправедливое обвинение, мистер Лоуренс? — спросил Барнаби.

— Я не думаю, я знаю! — Его заявление прозвучало не по-христиански горделиво и самодовольно. — Всем известно, как Энн беспечна и невнимательна. Обычная вещь для человека, никогда не знавшего нужды.

— Однако всякое бывает, — проговорил Трой, испытывая жалость к заторможенной, давно выключенной из разговора миссис Лоуренс. В награду он получил недоверчивый взгляд, дающий ему десять из десяти очков за чуткость и бонусные очки за заботу.

— Не могли бы вы нам рассказать о прошлом Карлотты, мистер Лоуренс? — попросил старший инспектор.

— Все данные есть в агентстве «Каритас».

— Да, и мы, разумеется, свяжемся с ними. Но сейчас я разговариваю с вами .

Видно было, что преподобный опешил, уловив ледяные нотки в голосе собеседника.

— Не вижу, как это копание в прошлом девушки поможет ее найти. — Он неуверенно заморгал. — Здесь все начинают с чистого листа.

— Я так понимаю, что она часто получала письма авиапочтой.

— О, я, знаете ли, сомневаюсь. — Лоуренс снисходительно улыбнулся.

— Кажется, она выбрасывала их нераспечатанными, — добавил сержант Трой.

— Кто, скажите на милость, наговорил вам такого? — Впрочем, Лайонел довольно быстро перебрал в уме возможных подозреваемых. — Я удивлен, что вы слушаете сплетни прислуги, инспектор.

И тут последовала реакция из глубин голубого кресла. Энн Лоуренс сдавленно вскрикнула и попыталась выпрямиться. Она силилась что-то сказать, но язык, огромный неуклюжий комок, еле ворочался у нее во рту.

— Херри… нет… не… прислуга…

— Посмотрите, что вы натворили! — Лайонел подошел к жене, движимый, как показалось Барнаби, больше раздражением, чем заботой о ее здоровье. — Я отведу тебя наверх, Энн. — Он сверкнул глазами на полицейских, но те спокойно выдержали его взгляд. — Если захотите поговорить со мной или моей женой еще раз, договаривайтесь, как это принято, заранее.