Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

На данном этапе это неважно. Если потребуется, он наверстает упущенное, поговорив с ней — или с ними обоими — еще раз. Но с какой целью она так настойчиво и так искусно отвлекала его внимание? Не затем же, в этом старший инспектор был уверен, чтобы избежать разговоров о Чарли Лезерсе. И для чего понадобилась вся эта ерунда про финансовую аналитику? Ему показалось, что вообще-то Луиза — человек сдержанный. А может, все это выбалтывалось, чтобы не дать ему заговорить о брате? Уж у братца-то хватило бы физических сил затянуть петлю, если бы понадобилось. Возможно, даже одной правой, вон какие у него мускулистые руки и плечи. Как бы то ни было, Барнаби чувствовал себя заинтригованным.

Трой снял машину с ручника, включил первую и неуклюже выполз с парковки у «Красного льва».

— Пожалуйста, постарайся не снести тот жилой вагончик.

Трой обиженно поджал губы от такой несправедливости. Он прекрасный водитель, первоклассный. Все дело в том, что он с шефом. Когда его критикуют, он нервничает. То же самое, когда в машине Морин. А еще мама. И папа, если уж на то пошло. Получалось, что он водит хорошо, только когда ездит один. Рассказать кому — не поверят.

Дом номер семнадцать по Арбёри-Кресент встретил старшего инспектора восхитительным запахом. Это значило, что готовит сегодня не его обожаемая Джойс. Так кто же? Может, господа Маркс и Спенсер? Или, если повезет…

— Калли!

— Привет, папа! — Дочь широко раскрыла ему объятия, потом отвернулась обратно к кастрюле. — А ты похудел.

— Правда? — сказал он небрежно, но втайне очень обрадовался. На последней диспансеризации Джордж Буллард велел ему сбросить около тридцати фунтов. Дома есть меньше не составляло труда, но после домашней аскезы он склонен был добирать в столовой. — Сидел на капустном супе.

— Фу! — Калли театрально содрогнулась. — Как тебе новое дело?

— Так себе. Сегодня разговаривал со знаменитостью.

— Это с кем же?

— С Валентином Фейнлайтом. Он пишет…

— Знаю. Я с ним знакома.

— Правда?

— Познакомились на вечеринке по случаю премьеры, года четыре назад. Он был с Бруно Магелланом.

— С кем?

— Это потрясающий театральный художник. Кажется, они довольно долго жили вместе.

— Сейчас Фейнлайт живет с сестрой.

— Да, Бруно умер от СПИДа. Очень печально.

Барнаби вышел в прихожую принести вина. Он вернулся с бутылкой «монзингера диндарелло» урожая девяносто шестого года, открыл ее и налил себе немного.

— Что насчет предложений сняться в рекламе?

— Никаких. Все еще жду. Не решаюсь остричь волосы. Зато у Нико в субботу прослушивание в Национальном театре [14] Национальный театр — один из трех наиболее известных театров Великобритании, финансируемых за счет публичных средств. До недавнего времени его патронессой была королева. .

— Молодец Николас. — Они чокнулись бокалами. — А кстати, где он?

— Поехал с мамой покупать «подар-р-рок». — Реплика рассыпалась насмешливой барабанной дробью. А иронические кавычки она просто выхватила из воздуха. Меньше чем через месяц у ее родителей серебряная свадьба.

— Я думал, подарки должны быть сюрпризом.

— Конечно. Этот и будет сюрприз тебе от мамы. А ты покупаешь подарок для нее…

— Знаю, знаю. Кстати, спасибо тебе за помощь.

Калли познакомила отца с другом студенческих времен, Доди Макинтошем, ныне успешным ювелиром, и Барнаби заказал ему ручное овальное зеркальце в серебряной оправе для жены. Оно выглядело прелестно. Переплетенные инициалы Джойс заключены внутри сердца, а уже его окаймляет узор из ее любимых ландышей. Каждый крошечный венчик изысканно прописан, стебелек убегает вниз, продолжая гирлянду, которая описывает витки вокруг ручки зеркала.

— А мы с Николасом приготовили подарок вам обоим.

— Ну и ну.

— Идея пойти в тот же ресторанчик, — Калли понюхала, помешала, попробовала, — кажется мне просто блестящей. Это как бы замыкает круг.

Несколько дней назад они говорили о помолвке. Николас находил этот обычай крайне старомодным. Калли язвила, что бедный жених должен почему-то тратиться на «худосочный крохотный бриллиантик», когда за те же деньги можно недели две плескаться в карибском прибое «со своей малышкой».

Джойс все еще носила «худосочный бриллиантик» — все, что Барнаби мог тогда себе позволить на жалованье констебля. Он вручил ей дешевую кожаную коробочку с кольцом за обедом в маленьком французском бистро в Лондоне. Они ели boeuf bourguignon [15] Говядина по-бургундски ( франц. ). Тушенная в соусе из красного вина с грибами. и tarte framboise [16] Малиновый пирог ( франц. ). и запивали их домашним красным вином. Оценив значимость события, хозяин разрешил им забрать с собой меню.