Оксана Обухова - Плюшевый оракул

Перепуганная его реакцией девушка прошептала:

— Что-то случилось? Кто это был?

«Курьер» через силу усмехнулся:

— Карабас-Барабас.

— Барабас? — удивленно переспросила Вероника. — Я взрослая девочка и давно не верю в сказки.

— Тогда… профессор Мориарти.

— Страшный? — Ника пыталась поддержать шутливый тон явно занервничавшего убийцы.

— Очень.

Котов стиснул пальцы на кармане куртки, где лежал телефон с единственным забитым в него номером, и в который раз проклял день и час, когда решился позвонить Тополеву. И дела нет, что ничего не обещал, а лишь спросил, интересует ли Константина Федоровича «Поцелуй сильфиды»! Розовый бриллиант, которым нельзя будет похвастаться.

Костя-Топляк вцепился в неявно выраженное предложение всеми акульими зубами. Кстати, вполне ожидаемо. Нельзя сказать, что он был единственным знакомым Котова, способным купить алмаз чистейшей воды с мутной историей. Зато он точно являлся тем, кто выложит за него максимально возможную цену. Котов давно подозревал, что раритеты Костя коллекционирует по принципу «а чтобы было у меня, а не у другого».

В первый раз Топляк перезвонил, когда Котов уже мысленно простился с «сильфидой». Вечером, сразу после разговора Игната с пополдничавшей Жанной.

— Котик, мой дружок, — пророкотал из трубки, — я, кажется, могу тебя поздравить?.. Слыхал, слыхал… вся ювелирная Москва бурлит. Блестящая работа. «Сильфида» уже у тебя?

— Нет, — просипел Игнат и отчеканил: — Мимо пролетела. По независящим от меня причинам. Поверь, мне очень жаль.

— А уж как мне-то жаль, — пробурчал Тополев и замолчал. Игнат, неплохо знавший нынешнего финансового воротилу, разбогатевшего на самом гнусном криминале, представил, как тот в расстройстве надувает щеки. Барабанит толстыми волосатыми пальцами по столу или кожаному автомобильному сиденью. — Надеюсь, что ты не финтишь… Но в любом случае ты меня сильно разочаровал, Кот.

— Я ничего не обещал, — напомнил вор.

— Да, — подумав, согласился воротила. — И все же — жаль. Ну что ж… звони, если еще что-то интересное возникнет. Или «сильфида» прилетит обратно…

Но Котов, тогда полностью уверенный, что бриллиант вот-вот вернется к Сальникову, поставил на «сильфиде» крест:

— Нет, Костя, здесь уже ничего не выгорит. Этот камушек я упустил.

На следующий день вор очень удивился, когда ему снова позвонил Топляк и начал разговор с наезда.

— Кот, ты за кого меня держишь, гнус?! — зарычал, не поздоровавшись. — Хитришь, рамсы попутал?! Я тебе кто — простак-ларечник?!.

Оторопевший, специалист сумел вставить в несущиеся на него угрозы и ругательства лишь честное:

— Не понял.

— Не понял, гнус?! Ты думал, я кидок — схаваю и подотрусь?!

— Костя, матерью клянусь, не понимаю!!!

— Слушай сюда, Кот. Если ты думаешь, что продашь «сильфиду» кому-то еще, а я типа умоюсь… то сильно ошибаешься. Очень сильно! Я с кидалами поступаю справедливо . Ты меня знаешь…

Коту не сразу получилось уговорить взбешенного Тополева говорить по существу. Тот, не вдаваясь в нюансы, дал понять, что из надежного источника в полиции он точно выяснил: «сильфида» все еще числится украденной. А в деле о пропаже бриллианта, с большой долей вероятности, уже появился покойник. Скорее всего, случайная женщина.

— Что скажешь, Кот? — закончил объяснять Тополев. — Тебе есть что мне сказать?!

Чувствуя, как теряет почву под ногами, специалист галопом прокачивал ситуацию. Прикидывал: можно ли сказать Тополеву всю правду? О резвой Жанке и, как оказалось, жадной ушлой поварихе, о своей глупости…

Топляк, нет никаких сомнений, возьмет решение задачи на себя. А тогда лучше перекреститься и забыть об обещанных деньгах, Тополев, совершенно точно, не заплатит за «сильфиду» и копейки. Он своеобразно принципиален. Котову действительно останется лишь шибко помолиться, чтобы у Кости все срослось и он, потратив сколько-то усилий, не сделал крайними его и Жанку. В этом главная, краеугольная проблема!

Но если повариха, не дай бог, и вправду вытряхнула где-то орехи и цукаты вместе с драгоценностями — такого исключать нельзя, Котов не мог поверить, что девчонка оказалась настолько жесткой, что не отдала «сильфиду», даже обнаружив труп в своей запертой квартире! — то убедить в этом Константина будет чрезвычайно сложно. Если вообще получится. Потерпев неудачу, Топляк возьмет в оборот всех вольных и невольных участников событий и начнет допытываться правды. Не отпустит, пока не вызнает, что его не кинули и вожделенная «сильфида» не уплыла в другие руки.