Ольга Гаврилина - Ариведерчи, Верона! [litres]

Он сам привел ее в участок, справедливо рассудив, что это будет выглядеть очень правильно, сначала хорошенько расспросив ее о том, что она видела.

Поняв, что они разошлись минутами, успокоился, но на всякий случай попытался вложить ей в голову некоторые детали, которые окончательно увели бы полицию в другую сторону.

Тяжесть зависти, ревности и неопределенной двусмысленной любви свалилась с него, душа, хоть и черная, вырвалась наружу, и он ощутил себя наконец свободным.

«Значит, я все сделал правильно, – говорил он себе, – и теперь смогу начать жизнь по-новому!»

Но Урсула все билась и билась, как безумная бабочка в прозрачное стекло, и все донимала его своими домыслами и предположениями об убийце.

Даже полиция не проверяла его алиби, а только спросила, чем он занимался в то время. Хотя при желании их айтишники смогли бы разобраться, работал ли он на самом деле тогда за компьютером. Но они этого не сделали!

А Урсула не оставляла его в покое, и тогда он понял, что она что-то серьезно, а возможно, и небезосновательно подозревает.

– Ты же дома тогда был один? – уже в какой раз уточняла она. – К лекции готовился, да, – утвердительно, как в забытьи, повторяла она.

– Да, я же говорил уже, – как можно мягче отвечал Джесу, наблюдая, как подергиваются ее пальцы с обгрызенными ногтями.

– Мне все покоя не дает эта музыка, которую я тогда услышала на стоянке. Меня так дрожь и пробрала от страха. Ведь кто-то ее включил? И совсем недалеко.

– Но ты же все рассказала полиции, и они уже нашли человека, который тогда сидел в машине на стоянке и слушал эту мелодию. Так что не беспокойся, разберутся.

запел Джесу и не заметил, как напряглась Урсула.

– Откуда ты знаешь? – вдруг жестко произнесла она и бесстрашно уставилась на Джесу.

– Что? – сделал вид, что не понял он.

– Что была именно эта песня?

– Здрасте, приехали! Ты же сама полиции сказала, что услышала, как Лучо Далла пел свою «Пьяцца Гранде»!

– Да?.. – неуверенно откликнулась та. – Если честно, не помню уже.

Джесу был зол на себя, как никогда.

«Как можно было лопухнуться на такой ерунде!»

А все потому, что это была его любимая песня, и когда он ее услышал, уходя с места преступления, подумал, что все должно сложиться хорошо и его никто не вычислит.

Урсула, как цирковая лошадь, все ходила по кругу тех же вопросов и иногда из вороха событий и фраз вдруг вытаскивала нужную.

– А помнишь, ты про круги от пуль говорил, и они действительно были темно-серые. Я никогда бы не подумала, что они могут быть такого цвета, если бы сама не увидела… [7]

И в этих словах Джесу почувствовал намек, но он сдержался и ничего не ответил, решив не заострять внимания.

Он все еще считал ее слишком отрешенной и безобидной, чтобы по-настоящему беспокоиться.

Тот телефонный звонок он не забудет никогда! Эта отмороженная селедка обо всем догадалась! И Джесу быстро назначил ей встречу у нее же в квартире, чтобы она не успела ляпнуть еще кому-нибудь о своих подозрениях.

Неожиданное препятствие в виде Урсулы сильно ударило ему по нервам, мысли его задергались, заметались, и он начал жалеть, что разобрал и выбросил пистолет.

Джесу совсем не был готов к еще одному убийству, но уверил себя, что это последнее, что он должен сделать, чтобы отстоять свою новую, безмятежную жизнь.

Он взял с собой только перчатки и острый нож и, пока добирался до дома девушки, пытался придумать, как все обставить, чтобы это выглядело как суицид.

Она встретила его возбужденная до предела.

– Ты был на парковке! – тут же выкрикнула она еще на пороге, и он поспешил войти вовнутрь и сразу закрыл за собой дверь. – Что ты там делал? – Она все еще ждала разъяснений.

– Это все на основании той песни? Ты же сама… – Джесу тянул время.

– Я ее вспомнила, только когда услышала от тебя! – Голос ее сорвался на визг, жилы напряглись.

– Выпей воды, – предложил Джесу, игнорируя ее вопли и доставая перчатки.

– А серые круги вокруг ран?! Откуда ты про это знаешь?! Значит, ты видел трупы! – Она вдруг зарыдала и опустилась на стул.

Джесу не мог больше слышать этот вой, он надел перчатки, подошел сзади и схватил ее за горло.

Она почти не сопротивлялась. Он только придавил трахею и, чтобы не оставлять отпечатков на коже, докончил дело подушкой. Быстро раздел, положил тело в ванну, напустил горячей воды и надрезал вены.