Ольга Гаврилина - Ариведерчи, Верона! [litres]

– А у тебя что, проблемы с жильем? – догадался Трифоне.

– Ага! – Джесу все не мог оторваться от пасты.

Он уже давно перебивался сухомяткой, а горячая еда так радовала желудок.

– Так перебирайся к нам, – бросил Трифоне, – пока на кухню, а через неделю уже Гаспаро уедет. Да? – обратился он к соседу, и Джесу показалось, что Трифоне рад этому отъезду.

– Угу! – подтвердил тот.

Джесу даже не мог и мечтать о таком везении – найти недорогую квартиру, да еще жить вместе с Трифоне!

На другой же день он явился в апартаменты, неся сумку со своими немногочисленными вещами.

Он выбросил часть старой одежды, решив, что сможет купить что-то новое, так как ему повезло с подработкой, и он хотел выглядеть как можно достойнее.

Первую неделю он спал на кухне на раскладном диване, а когда Гаспаро освободил комнату, переехал туда. И тут-то и начались его метания и непроходящаяся боль.

Самое мучительное было то, что Джесу не мог понять сам себя, а порой и совладать сам с собой. А тут навалились два несданных экзамена, и вместо того, чтобы сосредоточиться на учебе, он с пустыми непонимающими глазами сидел перед компьютером и ждал возвращения домой Трифоне.

Они редко пересекались в университете, а виделись в основном только вечером на съемной квартире, но постепенно Джесу удалось сблизиться со своим соседом и даже втереться в его компанию. Их стали считать друзьями, а Джесу все еще находился в оглушенном, дезориентированном состоянии.

Он перестал спать ночами и похудел, а если ему и удавалось провалиться в тяжелый сон, странные абсурдные образы обступали его. Они кишели повсюду, тянули к нему свои длинные иссохшие руки, наваливались на лицо, задыхаясь, он начинал хватать ртом воздух и просыпался в липком поту.

Устроив себе проверку, он попробовал встречаться с одной из девушек со своего факультета, которая уже давно была неравнодушна к нему и выказывала это всеми мыслимыми и немыслимыми способами, но быстро понял, что она не интересует его ни с одной из сторон.

Правда, Трифоне, который, как показалось Джесу, начал что-то подозревать и из-за этого злиться и нервничать, сразу же успокоился и повеселел, увидев, как за соседом зашла приятельница.

Где-то глубоко-глубоко, в самых закоулках своей души, Джесу понимал, что все напрасно и что он никогда не дождется от Трифоне ответного чувства, но клювик надежды не переставал постукивать в его сердце, не давая окончательно отрешиться.

«А что я сам испытываю к Трифоне?» – задавал он себе неминуемый тягостный вопрос. И толком не мог ответить… а может, боялся окончательно убедиться, что он отличается от большинства?

Последнее время Трифоне стал приходить совсем поздно и на вопросительный взгляд Джесу сказал, что он встретил девушку, о которой мечтал.

В голове у Джесу как будто разорвался электрический разряд, и даже в глазах что-то сверкнуло, и он на мгновение потерял зрение и зажмурился.

Он знал, что у Трифоне постоянно были какие-то подружки, и уже смирился, ожидая своего часа, но девушка-мечта! Почему-то он полностью упустил из вида то, что Трифоне может просто-напросто влюбиться в кого-то!

Он увидел Терезу из окна кафедры, когда она заехала за Трифоне в университет.

Она стояла, привалившись к капоту, и высматривала его среди выходящих студентов. Джесу увидел, как они бросились друг к другу, обнялись, быстро поцеловались и, вдруг отодвинувшись, рассмеялись над чем-то бесшабашно и радостно. И вовсе не поцелуи и объятия, а этот смех, такой задорный и беспечный, окончательно раздавил душу Джесу и окрасил ее непроглядной чернотой.

Удивительно, но ненависть и ревность, которые поначалу накрыли Джесу, как волна цунами, иногда отступали.

Глядя на тонкую узкобедрую фигуру Терезы, напоминающей юношу, если бы не пухлая грудь, как будто приставленная от другого тела, он ощущал непонятное волнение бессознательного желания, вводившего его в полный ступор.

А тут еще появилась Урсула, эта несчастная, втрескавшаяся по самые уши в Трифоне. Она обрела в Джесу не только сочувствующего слушателя, но и терпеливого собеседника.

– Видел, как Трифоне на меня смотрел сегодня в баре? – спрашивала она. – Видел, как глаз не спускал?

Ее воспаленная фантазия даже из самого незначительного эпизода создавала целую историю секретной любви.

Джесу особенно смешило это слово «секретной» и, несмотря на некоторую жалость к девушке и на общность их интересов, о которых она даже не догадывалась, не мог не спросить: