Ольга Гаврилина - Смерть на фестивале

© Гаврилина О., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

«Такой унылый дождина, – подумала Лола, – льет и льет, и конца этому не видно. Я в Италии или где?» Мелкие капли стучали по асфальту, тоскливо колотили по стеклам. Она завозилась под одеялом, подтянула колени к животу и зажмурила глаза, которые уже собрались открыться и задрожали ресницами. «А вот и не вылезу из кровати!» – сказала она вслух и слепила веки, сквозь которые уже просочился понурый серый день.

Никола давно ушел на работу, и, несмотря на то что решение по отъезду было принято и собранная вчера желто-коричневая сумка, разрисованная частями света, укоризненно смотрела на нее из угла спальни, Лола все медлила.

Она никак не могла опомниться от вчерашнего посещения – такое тяжкое впечатление произвела на нее разыскавшая ее семейная пара Мацоли. Оба худые, с осунувшимися землистыми лицами, невысокие, одетые в серо-черное, согнувшиеся от навалившегося на них горя, с жилистыми руками – как будто лишними, ненужными теперь, безвольно повисшими вдоль тела, – они умоляюще смотрели на Лолу. Супруги напомнили ей своим видом старые черно-белые итальянские фильмы, где часто присутствовали такие же суровые, измотанные жизнью старики и старухи. Она провела их в гостиную, но они почему-то никак не хотели садиться и все время оглядывались.

– Мы сразу о вас подумали, – умоляюще начала женщина, – вы же по национальности русская. – Дня не прошло, а их полиция уже во всем разобралась и на самоубийство списала. Видно, во всех странах одно и то же.

– Не могла она сама это сделать, не могла, – как в забытьи повторял мужчина.

С трудом разбирая сицилийский диалект и часто переспрашивая, Лола начинала понимать, в чем дело. Когда к ним подошел Никола Капелини, они собрались под его твердым взглядом, начали объяснять обстоятельно и наконец уселись. Мацоли выглядели совсем маленькими и как будто усохшими на фоне подушек и валиков оливкового цвета, оказавшихся вдруг огромными. Они представились – женщину звали Чинциа, а ее мужа Сабино.

– Нам и адвокат посоветовал к вам обратиться, ведь без СМИ в этом деле никто копаться не будет. А тем более разбираться с российской полицией. Вы же в своей программе как раз похожие случаи освещаете, – проговорила Чинциа и поправила темный платок, слабо завязанный под подбородком.

– На вас вся надежда! Если возьметесь рассказать об убийстве нашей девочки, то итальянская полиция обязана будет хоть что-то сделать, а так они только рады не заводить дело, – вторил Сабино.

– Убийстве?! – повторила Лола и добавила как можно мягче: – Вы в этом совершенно уверены?

– Господи! С чего ей на себя руки накладывать? Она так радовалась, что нашла эту работу, да еще в другую страну поехала! – Чинциа даже голос повысила.

– А зачем и в качестве кого она приехала в этот российский город? – спросил Никола.

– В Горск, – подсказал Сабино, проглотив половину слова. Для итальянцев выговорить три согласных подряд – непростая задача.

– К нам в Агриженто группа киношников прибыла, прямо из Рима. Остались всего на несколько месяцев фильм снимать, но народ всполошили сильно. И нашу девочку пригласили в кино на съемки…

– Не то чтобы пригласили, – не дала договорить мужу Чинциа, – а пообещали записать на этот, как его…

– Кастинг, – напомнила Лола.

– Да, именно так называлось. Как мы поняли, это что-то типа отбора.

– Но мы подробностей сами не знаем, но только дальше этих проб дело не пошло, – заметил мужчина.

– Не совсем так, – пояснила Чинциа, – дочку в массовых сценах потом занимали, а она, конечно, о другом мечтала. Но ей предложили поработать администратором на съемках этого фильма, а потом и переводчицей. И она очень, очень была этому рада, – дополнила Чинциа и подтянула ослабевший узел платка.

– И главное, дело ей нравилось, а не просто из-за денег. Да и, честно сказать, это действительно удача – не только с острова выбраться, но и с интересными людьми познакомиться. – Как показалось Лоле, Сабино произнес это с ноткой гордости.

«Надо же, – про себя удивилась Лола, – как эти родители рассуждают! Видимо, на Сицилии поменялись устои – каких-то десять лет назад, да и сейчас в деревнях, девушки до двадцати лет должны были выйти замуж. А уж о том, чтобы уехать куда-то, податься на заработки самостоятельно, не могло быть и речи, это была исключительно прерогатива мужчин. Хотя это люди другого поколения, сколько им лет?» – Лола пригляделась получше: супругам можно было дать все шестьдесят. Голоса, хоть и надтреснуты горем, достаточно молодые, а если не обращать внимания на темную старческую одежду, то, скорее всего, нет и пятидесяти, рассудила Лола.