Холли Джексон - Хороших девочек не убивают [litres]

– И ты запихнула тело сестры в багажник ее машины? – спросила Пиппа, опершись подбородком на руки. Ее голова внезапно стала тяжелой и клонилась вперед.

– Машина стояла в гараже. Не знаю, откуда взялись силы ее туда перетащить. Я действовала как в тумане. Потом тщательно отмыла пол; уж чего-чего, а уголовной хроники я насмотрелась достаточно и знала, какой тип отбеливателя использовать.

– И ты выехала из дома около десяти сорока. Камеры видеонаблюдения на Хай-стрит засекли за рулем машины Энди именно тебя. Ты отвезла ее… я думаю, ты отвезла ее к старому фермерскому дому в Кленовой балке, о котором написала в статье, потому что не хотела, чтобы соседи купили его и перестроили. Ты закопала тело там?

– Не закопала, – всхлипнула Бекка. – Я бросила ее в септик.

Пиппа через силу кивнула. Ее голова, словно зажатая в тиски, не могла осознать посмертную участь Энди.

– Потом ты отправилась домой, бросив машину в тупике Роумер. А почему именно там?

– Я изучила второй телефон сестры и узнала, где живет ее дилер. Решила, что полиция свяжет одно с другим, и он будет главным подозреваемым.

– А что ты подумала, когда внезапно Сэла признали виновным и дело закрыли?

Бекка пожала плечами.

– Я сочла это своего рода знаком. Что я прощена. Хотя сама себя так и не простила.

– И вот прошло пять лет, и я начала копать. Ты нашла мой номер в телефоне Стэнли.

– Он сказал мне, какая-то девчонка работает над проектом и считает Сэла невиновным. Я запаниковала. Допустим, ты докажешь его непричастность – и что, мне придется искать другого подозреваемого? Из одноразового телефона Энди я узнала о ее тайном любовнике: там имелось несколько сообщений от контакта по имени «Э» насчет свиданий в отеле «Зеленый дом». Я отправилась туда с целью выведать, кто этот мужчина. Ничего из моей затеи не вышло – старуха, владелица отеля, совсем выжила из ума. А пару недель спустя я приметила, что ты ошиваешься на вокзальной парковке – там, где у дилера Энди была точка. Ты села ему на хвост, а я, в свою очередь, следила за тобой. Видела, как ты входила в его дом вместе с братом Сэла. Я просто хотела тебя припугнуть.

– И тогда ты отправила первое сообщение. Однако я не остановилась. Пришла к тебе на работу и продолжила расспросы об одноразовом телефоне и Максе Хастингсе. Ты решила, что я подобралась совсем близко и почти вычислила тебя. И ты убила мою собаку и заставила уничтожить все материалы расследования.

– Я не хотела. – Бекка опустила голову. – Не собиралась убивать твоего пса. Я его отпустила, клянусь. Наверное, он в темноте не разглядел дороги и случайно упал в реку.

У Пиппы перехватило дыхание. Случайно или нет, Барни все равно не вернуть.

– Я так любила его… – Голова кружилась все сильнее. – Однако я решила простить тебя. Вот зачем я здесь. Уж если мне удалось тебя вычислить, то и полиция скоро придет к тем же выводам, поскольку они вновь открыли дело. Признания мистера Уорда выявят пробелы в твоих показаниях. – Пиппа говорила торопливо и сбивчиво, язык заплетался. – Ты совершила ужасную ошибку, позволив сестре умереть. И ты это знаешь. И с тобой судьба обошлась несправедливо. Ты того не заслужила. А правосудие не знает сострадания. Я пришла предупредить тебя. Ты должна бежать. Уезжай за границу, устрой свою жизнь в другой стране. Потому что за тобой скоро придут.

Пиппа смотрела на Бекку, и та, кажется, что-то говорила, но внезапно все звуки в мире исчезли, и только в голове словно жужжал рой насекомых. Стол между ней и Беккой трансформировался и вздулся куполом; какая-то незримая тяжесть давила на веки Пиппы.

– М-м-мне… – Мир начал гаснуть. Единственным ярким предметом оставалась пустая кружка на столе; да и та вдруг стала пластичной. Рисунок стекал с нее и испарялся в воздухе. – Ты мне… что ты м-мне… п-подсыпала в чай?

– У Энди в тайнике оставалось немного Максовых таблеток. Я их сохранила.

Голос Бекки – оглушительно громкий, словно истеричный шутовской хохот, – ударял то в одно, то в другое ухо.

Пиппа попыталась встать со стула, однако левая нога не захотела слушаться и подвернулась. Пиппа врезалась в кухонный остров. Что-то разбилось; осколки разлетелись, как рваные облака, поднимаясь все выше и выше. Голова кружилась.

Пол накренился; Пиппа, шатаясь, подошла к раковине, склонилась над ней и сунула в рот два пальца. Ее вырвало чем-то бурым и едким; горло засаднило, и ее затошнило снова. Где-то совсем рядом и в то же время очень далеко прозвучало: