Лора Липпман - Ворон и Голландка

Затем решено было обойти студенческие кабаки, на случай если Ворон со своей группой опустился до того, чтобы играть там за еду.

– Еще можно зайти в «Соник», – предложил Мори. – Возьмем по чили-догу.

Тесс могла смириться с тем, что никто не принимал Ворона на работу, хотя всегда считала «По и белое отребье» нормальной панк-группой, не хуже любой другой. Труднее было поверить в то, что никто его не запомнил – ведь Ворон всегда был таким ярким и живым. Он неизменно производил впечатление.

– То есть вы даже не помните, чтобы он заходил сюда искать работу? – спросила она одного клубного менеджера.

Менеджер был из тех людей, которые никогда не смотрят в глаза, а направляют взгляд куда-то через плечо собеседника, будто ожидая, не появится ли на горизонте кто-нибудь, с кем окажется поинтересней.

– Знаете, сколько в среднем ребят сюда приходит за неделю? Каждый сошедший с междугороднего автобуса думает, что станет следующей звездой Остина. Это место – как Голливуд в сороковых. Все хотят здесь жить.

– Неужели? – усомнилась Тесс. – А я вот не хочу.

Их глаза наконец встретились, и менеджер с насмешкой произнес:

– Так говорите, как будто можете.

Мори ждал ее ответа.

– Так что скажешь?

– По поводу?

– Барбекю или чили-доги? «Рубиз» прямо здесь, в верхней части Прогона, если ты не против чуть-чуть пройтись.

– Какого еще Прогона?

– Это Гвадалупе-стрит, та самая, что сейчас у тебя под ногами. Кстати, не желаешь посмотреть что-нибудь в кампусе? Там можно срезать, если хочешь, и повесить объявление.

Тесс взглянула на электрические столбы на Гвадалупе-стрит, обклеенные объявлениями так усердно, что казались сделанными из папье-маше.

– Нет, пожалуй, не стоит.

– А просто посмотреть? Увидеть башню?

– Башню?

– Чарльз Уитмен, детка. – Глаза Мори засверкали. – Перебил кучу людей, и они лежали прямо тут! На этом самом месте! [66]

– Надо же, как интересно, – ответила Тесс.

И все же она понимала, почему Мори находил эту историю столь захватывающей – ведь к нему это не имело никакого отношения. Парадоксальным образом именно недостаток опыта часто делает людей бесчувственными. Она подумала, не рассказать ли что-нибудь из того, что она видела в прошлом году. О парочке, расстрелянной в постели. О теле, найденном в канаве. О машине, выплывшей из тумана, чтобы отправить молодого парня в лучшую жизнь. Все, с позволения сказать, реалити-шоу мира не помогут узнать, каково это – находиться рядом в момент, когда обрывается жизнь, когда чья-то душа покидает тело и уходит в другой мир. Но Мори был лишь счастливым красавцем-мальчишкой, который зарабатывал на жизнь, продавая комиксы. Его даже отдаленно не интересовала реальность, и это – парадоксальным же образом – делало его необыкновенно приятным собеседником.

Пока они одолевали Прогон, Тесс продолжала всматриваться в лица музыкантов и клубных дельцов. Девушка играла на скрипке, и, задержавшись около нее, пешеходы погружались в атмосферу классической музыки; она даже не взглянула, когда монеты упали в открытый футляр. Они прошли мимо рынка под открытым небом, где торговали посудой и простенькими украшениями, мимо магазина для школьников, переполненного бело-оранжевыми [67]канцелярскими принадлежностями. На крышке мусорного бака сидел парень и играл на бонго.

Этот парень был знаком Тесс. Что ж, пусть с опозданием, но прекрасный момент чистой и несомненной удачи наконец наступил и для нее.

– Гэри!

Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что его окликнули. Слишком много скрытого подтекста виделось в тех эмоциях, которые шквалом сменили друг друга на лице: замешательство, мгновенная радость от того, что в чужом краю обнаружилось знакомое лицо, и в конце концов недовольство и угрюмость.

– Тесс Монаган. Вот уж не думал.

– Аналогично.

– Так что?

– Может, ты мне скажешь? Ищу Ворона.

– Удачи, – он подобрал ноги и слез с бака. – Не видел этого говнюка уже несколько недель.

– А что с «По и белым отребьем»?

– Мертвее, чем сам Эдгар По. Название не прижилось. Мы пару раз выступили, в основном на бесплатных фестах, но потом кто-то позвонил в «Кроникл» и пожаловался. «Группа откровенно расистская в своем допущении, что другим культурам не свойственны должные стандарты нормативного поведения». Это написали в письме в редакцию. «Нормативное поведение». Наверно, надо сменить название на это.

– Что за бред?

– Да насчет названия это я так просто, а письмо-то и в самом деле было. Добро пожаловать в Техас.