Чингиз Абдуллаев - Обычай умирать

— Поздно, — заметил Богдановский, — мы вас просто так уже не отпустим. И вы потеряете баснословный гонорар. Вам не хочется его получить?

— Вы считаете, что я такой жадный? С одной стороны эти миллионы Блехермана, а с другой — моя собственная жизнь.

— Вы сами сделали свою ставку и сами начали свою игру, — сурово напомнил генерал, — поэтому давайте закончим это бесполезное пререкание. Ваш вопрос решался в течение стольких часов на самом высшем уровне. Кстати, у меня есть один личный вопрос. Вы можете на него не отвечать, но мне просто интересно…

— Всегда готов удовлетворить интерес вашей службы, — пробормотал Дронго.

— Насколько мне удалось узнать, вашу кандидатуру согласовывали на самом верху и среди ваших знакомых оказался руководитель Службы внешней разведки господин Нарышкин. Вы с ним лично знакомы?

— Если я солгу, то вы все равно узнаете. Да, знаком.

— Понятно, — чуть разочарованно пробормотал генерал, — у вас хорошие связи, господин аналитик. Вот и Семен Абрамович вас очень хвалит. Почему вы не хотите перейти к нам на службу? Вы могли быть очень полезны в качестве аналитика.

— Спасибо. Я пытаюсь быть независимым.

— В современном мире это непозволительная роскошь, — рассудительно заметил Алексей Федорович.

— Согласен. Но я так живу последние годы.

— Вы не всегда так жили. В Советском Союзе вы были… — начал Богдановский.

— Извините, — перебил его Дронго, — Советского Союза больше нет. И я давал присягу тому государству. А насчет меня… Вы видели французский фильм «Профессионал»? Это один из моих любимых фильмов с участием Жана-Поля Бельмондо.

— Помню, — буркнул генерал, — там еще была такая пронзительная музыка.

— Верно. И в конце фильма главного героя убивают, — напомнил Дронго. — Так вот, я тот самый убитый профессионал. Только не под такую красивую музыку.

— Я не совсем понял, — нахмурился Богдановский, — что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Просто уже нет ни моей прежней страны, ни тех организаций, с которыми я работал, почти не осталось тех людей, которым я доверял. Некоторые из них закончили самоубийством, как сделал и герой любимого мной фильма. Он просто подставил себя под прицел, понимая, что шансов остаться в живых у него почти нет. Теперь понимаете? Я — всего лишь обычный приспособленец, который выжил после большой катастрофы девяносто первого года. Приспособился и начал выживать, хотя должен был умереть еще тогда.

— Достаточно мрачно, — покачал головой генерал. — Вы превращаетесь в меланхолика?

— Скорее в мизантропа, при моей профессии и знакомствах не с самыми лучшими людьми нашей цивилизации. Но это мои проблемы, генерал. Обещаю, что не пущу себе пулю в лоб и не стану топиться в реке. Хотя плаваю я плохо. Это для вас, чтобы в случае моей неожиданной смерти вы не сомневались в моем абсолютном намерении не совершать в ближайшее время самоубийства. А вот теперь можете рассказать, почему вы так дергаетесь и не даете нам с Эдгаром Вейдеманисом провести наше частное расследование.

— Семен Абрамович уверен, что вы уже догадались.

— Немного. Что-то связанное с личностями самих террористов?

— Конечно. Шовдыгов был связан с подпольем, действующим в Турции. И мы кооперировались с зарубежными спецслужбами для выявления его связей и возможных сообщников.

— Поэтому Поляков остановился на Шовдыгове, а посланный в Турцию следователь Нигматулин тоже ничего не обнаружил, — понял Дронго. — Или он не должен был ничего обнаружить?

— Вы делаете мою задачу почти невыполнимой, — заметил Богдановский. — Вам необязательно все сразу понимать, давайте не будем торопиться.

— Это было ясно с самого начала, откуда у них оружие, связи, деньги, организация. Легче всего взять несколько человек и закрыть уголовное дело. Тем более что непосредственный исполнитель погиб во время самого акта. Вы ведь знаете, что я встречался и разговаривал с Поляковым. Он, безусловно, честный и порядочный человек, такой аккуратный и добросовестный служака. Но он тоже понимал, что дальше копать ему не позволят. Тем более что следователь ничего не привез из Турции. Я почему-то уверен, что это был ваш представитель, а не сотрудник Следственного комитета. Верно?

— Какая вам разница? Да, это был наш бывший следователь, — нехотя признался Богдановский. — Вы ведь прекрасно знаете, что свои следственные отделы были в прокуратуре МВД и в нашей службе. И все занимались своими специфическими расследованиями. Зачем спрашивать, если вы все прекрасно понимаете?