Чингиз Абдуллаев - Обычай умирать

— Нужен человек, который уже знает о нашей встрече, — сказал он. — Я думаю, подполковник Лопашов и майор Рахимова подойдут лучше остальных.

— Первого я не знаю. А майор, кажется, была тем самым офицером, которая обнаружила меня в Воронеже. — Так сложно не выдавать себя ни одним движением руки, ни выражением лица, ни изменившимся голосом. Дронго смотрел на генерала, понимая, как важно выглядеть естественно, и напряженно ожидая ответа.

Богдановский молчал. В этот момент внесли кофе и чай. Дронго с некоторым испугом подумал, что, возможно, несколько перестарался и генерал сумел его переиграть. Или Штейман сообщил, о чем они разговаривали друг с другом. Хотя Семен Абрамович не стал бы этого делать из уважения к своему коллеге. Значит, здесь его переиграл сам генерал. Пока офицер не вышел из комнаты, Богдановский продолжал молчать. И только потом наконец сказал:

— Я думаю, будет лучше, если с вами начнет работать майор Рахимова. Вы уже с ней беседовали. Она неплохой специалист, к тому же не простит вам свою ошибку и будет стараться изо всех сил, что тоже неплохо. Хотя свой реванш она уже взяла, — улыбнулся генерал, довольный своей последней фразой.

«Так сыграть невозможно», — подумал Дронго.

— Мне будет сложно, но я думаю, вы приняли правильное решение, — осторожно произнес он. — А теперь нам вместе нужно придумать общую «легенду», чтобы объяснить Блехерману и Штаркману, каким образом я сумел попасть в колонии особого режима к обоим осужденным.

Уже взяв свою чашку кофе, генерал согласно кивнул головой.

Интерлюдия

Домой Дронго приехал уже в восьмом часу вечера. Вейдеманис беспрерывно звонил на его городской телефон. Он волновался из-за отсутствия своего друга, уже твердо решив утром отправиться в управление, чтобы попытаться найти напарника. Самые неприятные мысли лезли ему в голову. Когда Дронго наконец ответил, он буквально заорал:

— Где ты был все это время?

— Мог бы догадаться, — пробормотал тот.

— Каким образом, если тебя не было двое суток! Я уже собирался начать твои поиски. Почему так долго? Они не могли тебя найти? — спросил Эдгар, чуть успокаиваясь.

Оба понимали, что разговор прослушивается.

— Нашли вчера вечером в Воронеже, — пояснил Дронго, — и сразу привезли в Москву. А потом мы переговорили. Ты можешь ко мне приехать прямо сейчас?

— Конечно. Через полчаса буду.

— Не торопись. Я думаю, что мне полезно немного пройтись.

Оба сознавали, что, несмотря на все предосторожности и аппаратуру, находившуюся в квартире, которую Дронго включал во время разговоров, их беседу все равно могут прослушать. Именно поэтому они решили встретиться на улице. Вейдеманис приехал через сорок минут. Он вышел из своего автомобиля, сразу увидел своего напарника, прогуливавшегося по тротуару, и подошел к нему:

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Я беспокоился, что на этот раз мы явно переоценили свои возможности.

— Не совсем. Все получилось так, как мы и планировали. Я остался в воронежском отеле, и меня достаточно быстро вычислили. Причем та самая особа, которую нам подставляли вместо сестры Шовдыгова. Затем меня привезли в Москву, где состоялась моя встреча с легендарным Штейманом.

— Неужели он жив? — изумился Эдгар. — Я помню, как он готовил нелегалов для работы за рубежом. Это было тридцать лет назад. Уже тогда он был стариком. Сколько лет сейчас Семену Абрамовичу? Сто десять или больше?

— За девяносто, — улыбнулся Дронго, — и старик не потерял своей привычной формы. Разговаривать с ним настоящее удовольствие для профессионалов. Можно многому научиться. Он фиксирует образ целиком: движение бровей, глаз, лицевые мускулы, тембр голоса, поведение конечностей, умение вести разговор, поза, слова. В общем, полное считывание психотипа любого человека, который сидит рядом с ним. Даже у профессионалов практически нет никаких шансов.

— Не повезло. Он тебя разоблачил.

— Во всяком случае, его обмануть было сложно. Нет, не так. Практически невозможно.

— И после этого ты вышел оттуда живым?

— Представь себе. Он нарисовал нам три варианта. В первом случае прекращались всякие контакты со мной. Второй вариант предполагал мою ликвидацию. А третий — наше сотрудничество.

— Второй вариант мне совсем не нравится.

— Мне тоже. Они остановились на третьем. Решили, что мы и так слишком много знаем. Хотя, думаю, роль сыграли не альтруистические мотивы и не осознание нашей с тобой ценности. Они очень четко поняли, что наша ликвидация может вызвать ненужные вопросы у Блехермана и его друзей. А им хочется избежать этих вопросов при любом варианте.