Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

Где же он торгует? Его киоск на улице Горской, кажется…

Какой бы случайной ни была эта находка, следовало ее проверить. Хотя бы потому, что ничего другого мне не приходило в голову.

Я села в троллейбус, проехала по мосту через Обь, выбралась на остановке «Горская». Обошла все киоски на улице и ничего интересного не обнаружила. Везде работали женщины, и на табличках, висевших на витринах, значились женские фамилии. Только один киоск, старенький, в стороне от улицы, оказался без продавца. На табличке значилось: «Г. Бошко» - фамилия могла относиться как к мужчине, так и к женщине. Кто же этот киоскер? Он или она?

На обратном пути я купила «Вечерку». Пока ехала в троллейбусе, просмотрела последнюю страницу и наткнулась там на коротенькую заметку-информацию под заголовком: «Осторожно - газ!» В заметке упоминался несчастный случай, происшедший на квартире молодого торгового работника В. Бессоновой. «Горгаз» призывал граждан к аккуратности при пользовании газовыми плитами…

Я подумала, что заметка появилась, вероятно, не без подсказки моего полковника. Он стрелял сразу по двум зайцам. Если это на самом деле несчастный случай- упоминание о нем пойдет всем, кто пользуется газом, на пользу. Если верно мое предположение, то заметка может успокоить преступника, притупить его внимание…

Дома я застала Максима.

Он приехал из Ордынска на своем «Запорожце». Завтра предстоял выходной день, Максим привез с собой бутылочку, на этот раз коньяку. Я выпила рюмку за компанию, отказалась от второй под недоверчивое хмыканье Петра Иваныча.

Максим остался у нас ночевать; он делал это и ранее, до меня, его раскладушка так и хранилась на балконе у Петра Иваныча. «Запорожец» ночевал на улице, под окном.

Мы сидели на кухне втроем, плечо Максима касалось моего плеча, а я думала о Вале Бессоновой, о своих делах, и мне было холодно и неуютно. Я очень неуклюже отозвалась на шутку Петра Иваныча.

- Извините меня,- сказала я.- Что-то мне сегодня не по себе. Может быть, мужчины пойдут смотреть телевизор, а я пока вымою посуду.

- Вам помочь? - спросил Максим.

- Что вы, не нужно. Мытье посуды - привилегия женщины.

- Самокритичное утверждение,- заметил Петр

Иваныч,- Максим, оставим «кесарево кесарю», а сами займемся высокими мужскими делами. Включим голубой экран.

- Я подожду «кесаря», пойдем смотреть вместе.

- Мой мальчик, в обращении с женщинами нельзя быть излишне великодушным, иначе - как при игре в шахматы - рискуешь проиграть… Поэтому уступай женщине только в автобусе, а в жизни свои права отстаивай отчаянно.

- Я рискну,- сказал Максим.

- Хорошо. Рыцаря нельзя оставлять одного. Я буду с тобой.

Они поставили рядом табуретки, сидели и покуривали, а я занялась посудой. Наконец, я уронила стакан.

- Разбила! - резюмировал Петр Иваныч.

- Это - к счастью,- успокоил его Максим.

- Вот я и говорю, мой любимый стакан.

- Не будете смотреть под руку,- оправдывалась я.

- Да мы и не смотрели! - возмутился Петр Иваныч.- Максим, ну скажи.

- Я смотрел,- признался Максим.

- Ох, Максим, Максим! Попаду я с тобой впросак.

Пока я собирала осколки стакана, Петр Иваныч взял

«Вечерку» и тоже обратил внимание на заметку «Гор-газа». Прочитал ее вслух.

- Бессонова? - заинтересовался Максим.- Так я ее знал. Молодая женщина, кладовщик Главного склада Торга.

- Ах, это из той самой истории,- сказал Петр Иваныч.

Тут я вспомнила, что говорил о Максиме полковник Приходько, и навострила уши.

- Какая история?

Но Максим только отмахнулся:

- Совсем не интересная… Дела давно минувших дней…

Потом мы смотрели по телевизору «Кинопанораму», а я размышляла, как заставить Максима разговориться.

Проснулась рано, но вставать не хотелось. Был выходной день, торопиться некуда. Услыхав разговор в соседней комнате, я догадалась, что мои рыцари тоже проснулись и не выходят из комнаты, ожидая, когда поднимусь я.

Пришлось вставать.

На кухне Петр Иваныч затарахтел кофейной мельницей, а я начала жарить гренки к кофе.

За окном расходился ясный осенний день. С тополей падали листья, поблескивая на солнце, как латунные. Петр Иваныч пытался наладить общий разговор, но мое хмурое настроение, видимо, передалось и Максиму.

- Вот что,- заявил Петр Иваныч,- смотреть мне на вас тошно. Не уберетесь ли вы с моих глаз куда подальше? На лоно матери-природы. Рысак у крыльца.

- А что,- оживился Максим.- Поехали ко мне, Евгения Сергеевна.