Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

Близких родственников у Бессоновой не оказалось. По немногим письмам, найденным в квартире, узнали адрес ее сестры, проживающей в Саратове. Сестра приехала уже после похорон и первым делом заинтересовалась, когда может забрать вещи. Но квартира Вали пока оставалась опечатанной.

Мальчик Леша летал где-то на Таймыре. Я послала туда телеграмму, наудачу, «на деревню дедушке», и телеграмма его нашла. Может быть, ничего здесь не было особенного и удивительного, Люди, разбросанные среди бескрайних ледовых пустынь, всегда знают друг о друге, знают, где и кто находится: жить иначе там нельзя. Леша прилетел сразу. Мы - вместе сходили на могилу Вали, он положил на глинистый холмик букет белоснежных флоксов. Наверное, это была первая серьезная беда в жизни Леши, лицо его потеряло мальчишеское выражение, стало взрослым и суровым. Знаю по себе - взрослость приходит через страдание…

Смерть Вали Бессоновой не прошла бесследно и для меня.

Если раньше я порой испытывала неловкость от необходимости притворяться, выслеживать, то сейчас делала это, понимая важность и нужность доверенного мне поста.

Я сравнивала себя с новичком-шофером, начавшим работать на ассенизационной машине. Он понимает, что его работа важна и нужна, но привыкнуть к зловонию ему очень трудно. Мне тоже трудно было находиться среди людей, которые не только воровали, но и убивали.

В отличие от более осторожного в выводах полковника Приходько, я была уверена, что Валю Бессонову убили.

Она находилась рядом со мной, защита ее жизни была доверена мне. Я не сумела ее защитить, ибо наивно думала, что имею дело с жуликами, которые способны сочинить фальшивую фактуру или вписать в акт уценки несуществующие товары, чтобы украсть у государства тысячу-другую рублей.

Мое запоздалое прозрение стоило жизни Валюше Бессоновой.

Как бы ни были логичны утешения полковника Приходько, я обвиняла только себя и мучилась от ощущения своей вины.

Я скрывала свое настроение, как могла, но на весь день меня не хватало. Петр Иваныч заметил это. Он не спрашивал меня ни о чем, только поглядывал участливо и заботливо. Не напрашивался на откровенность, но, наверное, обижался все-таки, что я скрытничаю.

Поэтому, когда вскоре позвонил Борис Борисович и попросил прийти, я пошла без всякой радости.

На этот раз полковник Приходько встретил меня еще в дверях. Вид у него был торжественный и довольный, и он не старался это скрыть. С шутливой церемонностью он провел меня к столу, на котором стояли торт, видимо, только что купленный, и кофейник.

Меня усадили за стол. Борис Борисович положил мне на тарелочку кусок торта. Полковник Приходько разлил кофе в чашечки.

Поначалу я несколько растерялась от торжественности такой встречи, но потом сообразила.

- Накладную нашли?

- Догадалась, Борис Борисович,- сказал полковник.

- А как же, соображает.

- Куда там, прямо насквозь все видит. Что за инспектор у нас с тобой появился, а?.. Нашли, Евгения Сергеевна. Ухватили за кончик ниточку. А я от лица отдела выражаю вам благодарность. Неофициально вы-ражаю, так как в приказе все равно пока ничего не напишешь. Рад вашей удаче, Евгения Сергеевна!

Мне было известно, что нужно отвечать при официальном объявлении благодарности, но я не знала, что говорить сейчас, поэтому сказала «Спасибо!» и спросила:

- У Саввушкина нашли?

- В бухгалтерии комбината. Саввушкин только расписался, а на складе его ателье воротников из чернобурки нет. Проверили. Но по бухгалтерскому учету комбината фактура уже прошла.

- А кто там главбух?

- Некто Суриков.

- Художественная какая фамилия… А может, он не знает, что фактура бестоварная, фальшивая.

- Думаю, что знает. Уж очень смело Аллахова действует. Видимо, дорога эта проторенная и пользовались ею уже не раз.

- Нельзя его понюхать, этого художника?

- Понюхать?

- На предмет одеколона.

- К сожалению, не пахнет. Нюхать я его не нюхал, но видеть видел. Маленький, худенький - под ваше словесное описание не подходит. Притом молодой и в комбинате работает чуть более года. Следовательно, грехов накопить много еще не успел. А может, и вовсе безгрешен - и такое возможно.

- Жаль, что того, с одеколоном, не нашли.

- Ничего. Может быть, и на того выйдем.

- А может, и не выйдем. Бывает и так.

Полковник помолчал, повертел чашечку в руке, поставил на стол.

- Бывает,- согласился он.- Хороший ты торт купил, Борис Борисович. Положи Евгении Сергеевне еще.