Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

Как всегда, Борис Борисович принес нам чаю, а сам сидел на диванчике тихий и незаметный. Никогда не встречала человека, который мог что-то делать и вести себя так тихо и незаметно, как Борис Борисович.

Мне было не до чая, но полковник Приходько выпил стакан, пока я вела свой детективный монолог. Потом достал сигарету, размял ее в пальцах. Борис Борисович зажег спичку.

- Ну, как? - спросил его полковник.

- Хорошо рассказала.

- Очень хорошо. Складно. Прямо как Жорж Сименон.

Я спохватилась, что речь моя излишне эмоциональна, что я веду себя не как оперативник - работник милиции, а как девочка-школьница.

Полковник Приходько встал, жестом показал, чтобы я сидела, а сам прошелся по комнате, поглядел на меня сбоку.

- Вы за Сименона на меня не обижайтесь, Евгения Сергеевна. Сказал это совсем не в насмешку. Свои соображения вы изложили весьма связно и последовательно. И взволнованность ваша хорошая, нечего ее стесняться. Она идет от увлеченности делом, а без этого у нас работать тоже нельзя. Вот только сокрушаться, что вы всего не предусмотрели, не нужно. Вы можете потерять уверенность, станете всего бояться, везде оглядываться, пребывать во всяческих сомнениях, нерешительно топтаться, вместо того, чтобы идти вперед. Если говорить правду, то подобного резкого хода я от наших подопечных тоже не ожидал. Можно заключить, что этот ваш незнакомец, который прячется за спиной Аллаховой, играет ведущую роль в ее ансамбле и грехов за ним поднакопилось порядочно, коли он пошел на такое… Да и вся группа Аллаховой предстает в новом свете.

Полковник Приходько опять сел за стол, помолчал и добавил:

- Если, конечно, принять за факт, что это-убийство.

- Вы все еще сомневаетесь?

- А вы так уж абсолютно в этом уверены? Ваш человек на лестнице может оказаться совершенно непричастным к тому, в чем мы его подозреваем.

- Чего тогда ему нужно было в подъезде?

- Мало ли чего, мы же не знаем. Случайный человек, пришел - ушел. Чтобы следователь мог занести наши подозрения в протокол, нужно доказать, что наш незнакомец побывал на квартире Бессоновой.

- А звук закрывшегося замка?

- То-то и оно, что это единственное показание свидетельницы, которая могла и присочинить.

- Зачем?

- Хотя бы для занимательности. Разве вам не приходилось слышать, какие истории зачастую сочиняют так называемые очевидцы, только что предупрежденные об ответственности за ложные показания? Человеку хочется сообщить что-то интересное, поэтому он и пускается на всяческие выдумки. Делать это любят не только рыбаки и охотники.

О таких случаях я, конечно, знала, только сейчас не хотелось о них думать. Но и возразить мне тоже было нечего.

Полковник Приходько сунул сигарету в пепельницу.

- Следователю Заплатовой я о наших подозрениях все же намекнул,- продолжал полковник.- Вчера она вместе с экспертом вторично побывала на квартире Бессоновой. Специально ради этого. Отпечатки пальцев они уже не искали, если ваш мужчина там побывал, то, конечно, постарался их не оставлять. Но по воздуху ходить он, разумеется, не мог. Следов там нашлось достаточно, и техники и слесари потоптались порядочно. Словом, сейчас там уголовный розыск разбирается, что и к чему.

- Трудное дело.

- Куда труднее… Скажите, Евгения Сергеевна, а это не мог быть кто-либо из участников вашего вечера у Аллаховой?

- Голос его я бы узнала.

- Ах, да, голос, конечно… Тогда пусть уголовный розыск проверяет там следы, это по его части. А мы - ОБХСС - будем отыскивать свой след. Денежный.

- Фактуру?

- Да, фактуру № 895. Может быть, она нас к тому же человеку приведет. Ищем, но пока ничего не нашли. Очень много торговых и прочих точек снабжает Главный склад Торга. Где может объявиться эта фактура? Объявление же не напишешь. Ведь все приходится делать без рекламы.

Тут я вспомнила про Саввушкина. Полковник Приходько сразу заинтересовался.

- Ателье «Горшвейпрома», говорите? Очень интересно. Хотя бы тем, что мы тут про Саввушкина пока ничего не ведаем. Полюбопытствуем, разумеется, чем он там дышит. Посмотри, Борис Борисович, какой у нас с тобой оперативный инспектор. Уже все знает.

- Если бы все,- вздохнула я.

- Ну, если бы все,- улыбнулся полковник,- тогда наш отдел надо было бы распустить.

Валю Бессонову похоронили.

Самый большой и самый красивый венок на могилу положила Аллахова. Я приглядывалась к ней украдкой и думала, что скорее всего именно она позвонила ко-му-то в тот вечер, сообщила о пьяной Вале… Но сейчас, применительно к обстоятельствам, лицо ее выражало скорбь, и больше ничего на нем прочесть я не могла.