Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

- Далеко.

- Пустяк, сто километров - два часа ходу. Дочку мою посмотрите. На море заедем.

- А вы, Петр Иваныч, не хотите?

- Вам нужна горничная, не решаетесь одна ехать с молодым мужчиной?

- Да ну вас!

- Вот именно! Поезжайте. Только ты, Максим, у меня смотри. Я тебя знаю.

- Вы о чем? - заинтересовалась я.

- Лихач он, водитель-любитель. Женя, вы его придерживайте.

- А он мне порулить даст?

- Конечно! - сказал Максим.

Мое водительское удостоверение было выдано на прежнюю замужнюю фамилию и лежало в сейфе полковника.

Петр Иваныч только всплеснул руками:

- И она тоже! Господи, в руки твои вручаю… Пожевать захватите чего-либо.

- Не нужно,-отрезал Максим.- У меня дома пообедаем.

Сборы были недолгими, я облачилась в свои студенческие джинсы, накинула куртку. Мы спустились к машине. Две молодые женщины с продуктовыми сумками, проходя мимо, посмотрели на нас откровенно насмешливо. Я поняла их, как только увидела правую дверку. На вишневой эмали было нацарапано коротенькое словцо. Максим тоже взглянул и смущенно присвистнул:

- Черти ребятишки, напакостили-таки. Вот, научили деток грамоте. Не ехать же так.

- Может быть, заклеить?

На дверях подъезда висел рекламный плакатик; улыбающаяся девушка в пилотке предлагала всем летать только самолетами «Аэрофлота». Максим вырезал из плаката картинку, налепил ее на дверку, и «Запорожец» сразу приобрел залихватский вид.

- Ваша фамилия не Козлевич? - спросила я.

- Садитесь,- пригласил Максим.- Эх, прокачу!

Или он внял совету Петра Иваныча, или тот наговаривал на него, но по городу мы проехали спокойно. На улице Горской я запоздало вспомнила про газетный киоск, обернулась, когда проехали.

- Вы что?

- Так, показалось, что знакомого увидела.

На загородном шоссе мы проскочили под транспарантом «Счастливого пути!» и завернули к бензозаправочной станции. Возле колонки стояла небольшая очередь, два «Москвича» и «Волга» с шашечками. Максим пристроился сбоку и пошел к стеклянной будке раздатчицы.

Возле «Волги» стояли двое. Мужчина с золотым зубом и пухлым лицом, видимо, был сам шофер-таксист. Он внимательно осмотрел меня и сказал своему спутнику:

- В лесок поехала.

И прибавил несколько слов, поясняя, зачем возят в лесок таких, как я.

- Тише ты! - урезонил его собеседник.

- А пусть слушает.

- Может, это его жена.

- Ну, нет. Я, брат, вижу уже, кто жена, а кто не жена. Сколько я их сам перевозил.

Он сплюнул и повернулся ко мне спиной, продолжая объяснять собеседнику, кто я такая.

Мне сразу стало жарко. Я вздохнула глубоко, пытаясь унять закипающую злость, и не смогла.

Быстро передвинулась на водительское место, выжала педаль сцепления, включила скорость и повернула ключ зажигания. Мотор взревел сразу, я отпустила педаль, бросив машину рывком вперед. Шофер обернулся, хотел отскочить в сторону, запнулся за бампер надвигающегося «Запорожца» и повалился на капот, цепляясь пальцами за облицовку. Пухлое лицо его побелело от испуга.

Я нажала на тормоз, машина послушно остановилась сразу.

Шофер сполз с облицовки и направился ко мне. Не знаю, что он собирался делать, но на его пути встал подоспевший Максим. Он был настроен мирно, не зная причины наезда. Возможно, объяснил это моей неловкостью.

Шофер размахивал руками и кричал. Вытащил из кармана блокнот, начал записывать наш номер, призывать соседей в свидетели. Тут водитель «Москвича» выбрался из своей машины, подошел к таксисту, выдернул из его рук блокнот и сунул ему обратно в карман.

- Спрячь свои протоколы, не то мне тоже придется составлять - только не на нее…

Он выразительно посмотрел на шофера, тот сразу притих, забрался в свою «Волгу» и уже больше не вылезал из нее.

Максим не стал меня ни расспрашивать, ни шутить. Сел рядом, положил свою руку на мою и успокаивающе кивнул. Я хотела ему улыбнуться, но у меня не получилось.

Заправившись, мы опять выехали на шоссе. Максим предложил мне свое место, попробовать «Запорожца».

- Хватит,- отказалась я.- Уже попробовала.

Перед самым Ордынском нас остановил инспектор

ГАИ. Это оказался знакомый Максима из местного управления милиции. Он ничего не стал проверять, только взглянул на меня, дружески кивнул Максиму и махнул полосатой палочкой.

Дочь свою Максим называл Аленкой. Она без всякой . робости протянула мне ручку и внимательно разглядывала меня за обедом. Сестре Максима было лет за сорок, она тоже приглядывалась ко мне украдкой - любая женщина возле ее брата могла стать и ее будущей родственницей.