Эуджен Кирович - Дурная кровь

Думаю, я тогда быстро переходил из одного психического состояния в другое, причем с каждым разом оно становилось все хуже. В подобных ситуациях сначала испытываешь шок, тебя словно разбивает паралич. Как только приходишь в себя после шока, психика переключается в другое состояние – ты чувствуешь потребность в действии, тебе просто необходимо что-то сделать, чтобы избежать опасной ситуации. Усталость как рукой снимает, вдруг появляются силы, ты обнаруживаешь в себе способность быстро принимать решения и так же быстро действовать. Мозг работает с такой скоростью, что ты сам не понимаешь, как такое возможно. А потом приходит расплата: изнеможение и осознание того, что случилось. Это как удар в челюсть. Я без конца прокручивал в голове тот момент, когда нашел Симону в ванне, и думал о том, что она теперь мертва. И всякий раз это был удар под дых, и не только потому, что я потерял Симону. Ведь была вероятность того, что это я ее убил. Я пребывал в чужой стране, так что из меня вполне могли сделать козла отпущения вне зависимости от того, виновен я или нет. Для обвинения не составило бы большого труда убедить присяжных в моей виновности. А где искать Эйба – неизвестно, его адреса у меня не было.

Шкаф, куда я поставил чемодан с телом Симоны, притягивал меня как магнит. Я все думал, что он в любую секунду откроется, как в фильмах ужасов, из него выйдет Симона с изуродованным лицом и станет указывать на меня как на виновного. У меня в квартире было немного бренди, я выпил, но от этого стало только хуже, и меня снова вырвало. Под конец я вспомнил, что где-то в квартире есть снотворные таблетки. Я нашел пузырек и проглотил сразу несколько штук. Потом заснул, не раздеваясь, и проспал часов восемь.

Проснувшись, я первым делом подошел к шкафу, открыл и увидел, что там пусто. У меня едва не подкосились ноги. Немного придя в себя, я понял, что вещей Эйба в шкафу тоже нет. Тогда я подумал, что он приходил за вещами, захотел упаковать их в чемодан, а в чемодане обнаружил тело Симоны. Но вот почему он его забрал, я понять не мог.

Я принял душ, переоделся и спустился вниз к консьержу.

Я спросил его, видел ли он Эйба. Консьерж сказал, что нет, он только заступил на дежурство, а ночной консьерж уже ушел домой.

Вечером того же дня ко мне заявились полицейские. Я к тому времени выкурил целую пачку сигарет, у меня тряслись руки и подкашивались колени.

Полицейских было двое. Один лет под шестьдесят, второй – мой ровесник. Первое, что я увидел, открыв дверь, – исчезнувший чемодан. Странно, но я тогда почувствовал что-то вроде облегчения: теперь я отвечу за содеянное, если это действительно сделал я, но все это так или иначе закончится.

Я пригласил полицейских войти и подтвердил, что я – Джошуа Флейшер, гражданин США.

Меня спросили, принадлежит ли мне этот чемодан. Я подтвердил. Тогда меня спросили, почему я оставил его в три утра у перекрестка Рю-де-Ром и Рю-Дюплесси, всего в пяти минутах ходьбы от моего дома. Меня опознал бродяга, который ночевал на улице, он так и сказал: «Американец с Рю-де-Ром».

Я ответил, что не имею к этому никакого отношения, а бродяга, вероятно, видел Абрахама Хэйла, моего бывшего соседа по квартире, который приходил ночью, пока я спал, и был одинаковой со мной комплекции.

Тогда меня спросили, есть ли в моем гардеробе зеленые вельветовые брюки и темно-синий пиджак. Именно эти вещи я купил в магазине напротив отеля «Меридиен». Я признал, что такие вещи у меня имеются и что носил их накануне, но все равно могла произойти ошибка: я вечером выпил сильные снотворные таблетки и проспал всю ночь. Но у меня были причины подозревать, что в квартиру приходил Эйб. Он вполне мог надеть мои вещи, так как уже не раз это делал.

Потом я закурил и подумал: возможно ли такое, что полицейские до сих пор не заглянули в чемодан и не знали, что в нем лежит труп женщины? Или все это – какая-то жуткая игра и тело Симоны уже в морге на столе для аутопсии, а дом окружен и полицейские ждут сигнала, чтобы ворваться в квартиру и схватить меня.

Старший полицейский поинтересовался: известно ли мне, что брошенный чемодан может быть осмотрен без ордера?

«Началось», – подумал я.

Я сказал, что мне об этом известно. Полицейский сунул руки в карманы брюк, и я увидел кобуру с пистолетом и пристегнутые к ремню наручники. Молодой полицейский наклонился и открыл чемодан.

Чемодан был набит вещами, причем все выглядело так, будто их туда запихивали в спешке. Это были вещи Эйба – если быть точным, те, которые исчезли из квартиры в ту ночь. Трупа в чемодане не было. Полицейские спросили, почему я выбросил эти вещи.