Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

Другой фонтан был выполнен из тусклой, покрытой зеленым налетом бронзы — тоненькая обнаженная фигурка Психеи. Миссис Маршал, должно быть, повернула какой-то невидимый кран — две водяные струйки прозрачно-серебристым легким султанчиком хлынули из поднятых рук статуи; она словно разбрасывала вокруг брызги не то света, не то тепла — он не знал, как объяснить себе свои же ощущения от этого зрелища.

В дальнем конце комнаты растянулась целая колонна изящных, грациозных фигур — там было так много статуй, что он даже не попытался рассмотреть каждую из них. Сверху на них падал нежный розовый свет, такой дарит просыпающейся земле рассветное солнце.

От всего этого великолепия и от охватившего его восхищения у него перехватило дух.

— Чем больше вижу, тем больше изумляюсь, — сердито пробормотал он.

— Это делало мужа счастливым рекордно долгое время, — сухо прокомментировала хозяйка. — Что же вы не спрашиваете, сколько это стоит? — злобно осведомилась она.

— Если это не имело значения для него, то для меня тем более.

— За такое отношение вам полагается награда.

Спальня Жан-Клода примыкала к ванной комнате с другого конца. По ней сказать о хозяине было совершенно нечего; как и у его жены, она была современной, чистенькой, лишенной какой бы то ни было экстравагантности. Здесь было множество вещей: предметы одежды, расчески, запонки — обыкновенные и дорогие, он явно оставил все это без сожаления. Он хотел, чтобы у него были разные запонки — с настоящим черным жемчугом или с обыкновенным агатом, но они не значили для него ничего, они были для него простыми, обычными вещами. По-настоящему его интересовало лишь то, что нельзя было купить, как, например, гармонию с самим собой или зеленый дрезденский бриллиант.

Все здесь было обыкновенным — прекрасная библиотека, Матисс, несколько хороших сигар, превосходная коллекция записей Бетховена, несколько книг в великолепных сафьяновых переплетах — приобрести хотя бы одну из них для человека обыкновенного, вроде Ван дер Валька, было бы пределом мечтаний. Пожалуй, все-таки обстановка в этой комнате была несколько патетичной.

— Он проводил много времени дома?

— Да. Порой бывало так, что две недели он каждый вечер куда-нибудь уходил, а следующие две все вечера безвылазно просиживал дома. Ему нравилось здесь, ему нравилось, когда здесь находилась я. Это может показаться несколько своеобразным, что он был так привязан к собственной жене. Без гордости скажу, что я была единственной женщиной, которая что-либо значила для него.

— В последние дни, может быть, недели перед тем, как он ушел, было ли в его поведении что-то, что напрягало вас, казалось необычным?

— Нет. Он просто ушел. Молча. Никаких сцен, никаких резких слов, никаких намеков. Он был совершенно таким же, как всегда, но только в одно прекрасное утро его здесь не оказалось. Он ничего не забрал с собой. Для него вещи перестали иметь значение с тех пор, как он получил неограниченный доступ к неограниченным деньгам и он получил возможность купить все, что ему заблагорассудится, вплоть до другой подобной ванной комнаты.

— Один глупый, вероятно, даже грубый вопрос, но я должен его задать. Вы когда-нибудь изменяли ему?

— Нет. Я, как ни странно, в подобных вещах совершенная испанка.

— Благодарю вас.

— Если по домофону вы назовете ваше имя, этот дом открыт для вас в любое время.

— Еще раз спасибо. Могу я узнать, как вас зовут?

— Анн-Мари.

Ван дер Вальк снова вернулся в самый центр города. В данный момент этот суетливый муравейник не интересовал его совершенно. Яркий дневной свет начинал потихоньку тускнеть. Стоило на дорогах города зажечься зеленому сигналу светофора, как невероятная толпа велосипедистов срывалась с места в карьер, поражая гостей Амстердама своей стремительностью и безрассудством. Он же не обращал на это чудесное зрелище никакого внимания.

Профессиональный опыт действовать согласно приказам привел его к дверям отеля «Полен» ровно в пять тридцать, несмотря на безумных велосипедистов, запрудивших улицы города. Узнать мисс Крамер для него особого труда не составило: невысокая женщина лет пятидесяти, в твидовом костюме, с густыми, начинавшими седеть, красивыми волосами стояла прямо в дверном проеме, сжимая в руках огромных размеров секретарскую сумку и пакет, в который был сложен дождевик, сменная обувь, вязанье и полуфабрикаты, предназначенные для предстоящего ужина.