Алла Холод - Чужая гостья

– Что ты имеешь в виду?! – закричала Маша. – Я-то в чем виновата?!!

– В чем ты виновата? – усмехнулся Миша. – Да во всем, Марьяна Юрьевна! Самое первое – в том, что ты сломала мою жизнь.

Миша убрал с табуретки грязную тарелку, уселся, стал смотреть на Машу в упор.

– Хочешь знать, в чем твоя вина, милая? Слушай. Я был обычным мальчишкой, в меру способным, в меру добрым, но не в меру влюбленным в тебя. Я не то чтобы человека убить, я улицу переходил на зеленый свет, ты знаешь, каким я был занудой. Думаешь, я в ту ночь испытал удовольствие? Думаешь, я хотел убивать товарища? Нет, Маша, ничего такого я не хотел. Мною двигал страх. Безумный страх потерять тебя. У меня потемнело в глазах, когда Сема предложил мне денег, чтобы я от тебя отступился. Он был пьяный. Я понимал, что завтра он пожалеет о своих словах, но цель у него останется. И я очень живо представлял себе, как он ее добьется, настолько живо, что чуть с ума не сошел. Я даже не помню, как я его тогда душил, этот эпизод выпал у меня из памяти, я очнулся, лежа на нем мертвом. И только когда пришел в себя, понял, что надо убирать тело. А тут Толик… Мы с ним договорились, что он исчезнет, потеряется навсегда. Он хотел уехать, это был его шанс, я был уверен, что он никогда больше не возникнет. Я успокоился. Я любил тебя больше жизни и старался отогнать от себя жуткие видения той ночи. Но ты снова заставила меня страдать. Только теперь виновником был уже не кто-то посторонний, теперь ты сама сделала свой выбор. Я не мог понять, как ты могла клюнуть на этого похабного афериста, на Малышева, ведь ты уже была взрослой девочкой, ты уже что-то соображала… Во всяком случае, я на это надеялся. Но напрасно, да, Машенька? Ты смачно плюнула мне в лицо и пригласила в ЗАГС. Ты помнишь, как это было, дорогуша? Ты помнишь, как ты мне сказала о своем решении?

Маша не помнила. Она снова зажмурилась, но Миша больно вцепился ей в лицо.

– Смотри на меня! Вспомни, что ты мне тогда сказала! Не помнишь? Ладно, я тебе скажу. Ты пришла домой, вся такая взволнованная, вся такая туманная, наверное, после акта любви со своим проходимцем, и заявила мне: «Мишель, прости, но я встретила человека, которого действительно полюбила, мы с тобой все равно не были счастливы, ты должен меня понять и отпустить». Ты, конечно, не знала, на что я пошел в свое время, чтобы быть рядом с тобой. Но я-то знал! Я убил человека! И этот груз буду нести до конца жизни. Ради чего? Ради похотливой бабенки, которая не может пропустить мимо ни одного смазливого мужика? Маша, я был раздавлен, в тот момент мне очень хотелось убить тебя. Не знаю, как мне удалось этого не сделать.

Миша встал с табуретки, посмотрел на бывшую жену, по ее щекам текли слезы.

– Прошло время, и я пустил в дело свою часть денег, которые мы тогда взяли в доме. Открыл салон, в жизни появилось подобие цели. Но я все равно думал о тебе. Днем и ночью, даже когда бывал с другими женщинами. Я все время думал, что еще чуть-чуть, и я достигну такого успеха, который не сможет оставить тебя равнодушной. И тогда я смогу вернуть тебя. Когда позвонила Уля, я ей не поверил, я считал, что призраки не оживают, тем более прошло столько лет. Я помчался к тебе в квартиру, она была уже там, я хотел убедить ее, что не стоит ворошить прошлое, не надо никуда ехать, если Толик жив и не дает о себе знать, значит, у него есть для этого причины. Но она ничего не хотела слушать. Сказала, что сейчас же включит компьютер и будет искать билеты на Сицилию, бронировать отель. Я не мог допустить, чтобы она оставила такие следы. Я снова пытался ее уговорить, но безрезультатно… Ну а потом – нетрудно догадаться. Вся эта история с подрывом машины… Мне нужно было укрепить следователя в его подозрении, что жертвой преступника должна была стать ты. И тебя нужно было укрепить тоже. Это был мой последний шанс. Я был нужен тебе. Это были самые счастливые дни в моей жизни. Мы были вместе, и я был тебе нужен. Если бы ты не поперлась на эту чертову Сицилию, у нас все было бы очень и очень хорошо. Но на сей раз ты разрушила то, что не успела разрушить раньше, все жалкие остатки моей жизни, мои последние надежды. Все, Маша, пора заканчивать. Скоро тебя начнут искать, надо сворачивать эту богадельню.

– Что ты собираешься делать? – в ужасе пробормотала плачущая Марьяна.

– Есть два варианта, – отозвался Миша, снова подсаживаясь к ней. – Варианта оставить тебя в живых у меня нет, такого выбора ты мне не оставила.

– Но и убить меня ты не можешь, тебя разоблачат!