Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Вы были великолепны, Генри!

Скромно улыбнувшись, Генри согласился:

— Скажем так: я был совсем неплох… Как всегда, верно?

— Что вы, Генри? Как всегда? Это было гениально!

— Я всегда считал вас справедливым человеком, Дэвид, а теперь совершенно уверен в этом!

Тетбери незаметно смахнул слезу.

— Никогда не надеялся услышать ничего подобного, Генри… Благодарю вас.

Так вот, восхищаясь друг другом, они дошли до Балбридж-роуд. Прежде чем расстаться, Рэдсток пригласил своего друга выпить по последнему стаканчику. Они вошли в дом, и Рэдсток позвал:

— Люси, где ты?

Ответа не последовало. Полагая, что жена находится на кухне, Генри счел нужным ее предупредить:

— Если ты занята, дорогая, не отвлекайся: я пришел с Дэвидом, который оказал мне своевременную поддержку в трудный момент. Представь себе…

Достав бутылку виски и стаканы, а потом разливая виски по стаканам, он продолжал пересказывать происшедшее во всех мельчайших деталях.

— …И когда он имел наглость заявить: «Старушка Англия обретет новые силы в контакте с Европой», я попросту спросил его: «Извините, сэр, а вы были в Дюнкерке 28 мая 1940 года?» — «Нет, сэр…»— «И в последовавшие за этим дни тоже, думаю, нет?»— «28 мая 1940 года мне было восемь лет, сэр. Должно быть, вы догадываетесь, что в последовавшие за этой датой дни я еще не мог достичь совершеннолетия?»— «Не стоит делать из меня дурачка, сэр, это не прибавит ума вам самому!»— «Позвольте мне заметить в свою очередь, сэр, что я никак не могу решить: то ли вы конченый дурак, то ли первоклассный актер, который последние тридцать лет специализируется на ролях идиотов!»— Но здесь, Люси, я ему так ответил… Нет, Дэвид, повторите, пожалуйста, каким образом я заткнул за пояс этого недоумка.

Заикаясь от предложенной ему чести, Дэвид Тетбери стал объяснять:

— Вы сказали ему… ах, нет! Постойте! Мне до сих пор смешно, когда я вспоминаю его изумленную физиономию! Вы сказали ему… Очень жаль, миссис Рэдсток, что вы не присутствовали при этом… Мне так бы хотелось, чтобы и Гарриет тоже была там… Существуют вещи, которые невозможно упускать… Вы сказали ему: «Послушав вас, сэр, можно подумать, что Кромвель трудился напрасно!»

Охваченный небывалым весельем и позабыв о манерах приличия, Дэвид Тетбери взялся за бока и заржал, а Генри стал ему потихоньку вторить. Затем до Рэдстока дошло, что его жена хранит странное молчание. Он крикнул:

— Люси?

Он выкрикнул ее имя таким гоном, что веселье Тетбери вмиг прекратилось, и он в свою очередь позвал:

— Миссис Рэдсток?

Они встревоженно переглянулись. Затем медленно поднялись из-за стола и направились на кухню. Увидев супругу, распластавшуюся на полу, Генри издал приглушенный стон. Он поспешил к ней.

— Люси, дорогая моя!

Дэвид поспешил другу на помощь, и вдвоем им удалось поставить миссис Рэдсток на ноги и прислонить ее к буфету. Пока Тетбери пытался влить при помощи кофейной ложечки несколько капель джина в накрепко сжатые зубы Люси, Рэдсток высвобождал у нее из рук письмо, которое, похоже, стало причиной обморока. Взяв письмо, он подошел к окну, предоставив другу заботу о медленно приходящей в себя жене.

Дорогие родители!

У меня для вас есть одна важная новость: я выхожу замуж за одного служащего гостиницы. Он порядочный человек и говорит по-английски. Его зовут Фортунато Маринео. Красивое имя, правда? Я стану синьорой Маринео! Фортунато обожает меня, и его мать тоже меня очень любит. А я обожаю их обоих. (Здесь Рэдсток горестно вздохнул по поводу неблагодарности детей по отношению к родителям, и, в частности, дочерей.) Думаю, нет, совершенно уверена в том, что Фортунато вам очень понравится. (Отец скептически что-то промычал.) Мери Джейн выходит замуж за старшего грума, а Тэсс в настоящий момент старается убедить лифтера Пьетро просить ее руки, но он почему-то медлит, и Тэсс приходится время от времени напоминать ему о себе. Вы ведь знаете Тэсс! Она дала клятву, что он все равно женится на ней, даже если для этого его придется нести в мэрию на носилках. Мне очень бы хотелось, чтобы Фортунато написал вам несколько слов приветствия, но сейчас у моего любимого нет на это времени. Он сидит в тюрьме. Его обвиняют в том, что он зарезал одну девушку, которая была в него влюблена. (Мистер Рэдсток издал какой-то хрип, в котором можно было угадать небывалое смятение чувств, охвативших его.) Но я уверена, что все уладится, хотя мне и жаль эту девушку. Ее звали Джозефина. Целую вас и прошу передать от меня привет нашим друзьям Тетбери. Ваша любящая дочь Сьюзэн Рэдсток».