Шарль Эксбрайя - Семейный позор. Мы еще увидимся, детка! Ночь Святого Распятия

— Почему?

Мне пришлось рассказать о своих подозрениях.

— Хотите, мы им займемся?

— Нет, я возьму это на себя.

— Как вам будет угодно.

— Вы никогда не имели с ним дела?

— Насколько мне известно, нет.

— А с…

Мне пришлось сделать над собой усилие, как будто каждый звук царапал губы. Комиссар, очевидно, это почувствовал, потому что взглянул на меня с некоторым любопытством.

— …его сестрой, Марией дель Дульсе Номбре?

— Тоже нет.

— Вы совершенно в этом уверены?

— Сами понимаете, я бы, конечно, не забыл такой красивой девушки, да еще со столь очаровательным именем…

— Тогда… откуда же вы знаете, что она красива?

Фернандес улыбнулся.

— Достаточно поглядеть на вас, сеньор.

— Вы на редкость наблюдательны, господин комиссар. Да, я люблю Марию и хотел бы на ней жениться, но… если узнаю, что девушка работает на Лажолета…

— Что же вы сделаете?

— Передам ее вам, господин комиссар.

Фернандес немного помолчал.

— Я верю вам, сеньор Моралес, — очень серьезно проговорил он.

— А оружие, которым убили Эстебана, у вас?

Комиссар открыл ящик стола и, развернув кусок ткани, показал мне испачканный кровью нож.

— Убийца успел вытереть рукоять или же позаботился надеть перчатки, поскольку никаких отпечатков пальцев мы не обнаружили…

Я стоял как зачарованный, почти не слыша объяснений комиссара Фернандеса, ибо тут же узнал нож Хуана.

Мария не сразу открыла дверь, и по ее заспанному лицу я понял, что девушка только что встала с постели.

— Вы? В такой час?

Не ответив, я толкнул дверь и вошел.

— Но… Хосе!

— Где Хуан?

— Он еще не вернулся. А что?

— Так ваш брат не лег спать, когда мы расстались?

— Нет. Пошел гулять с друзьями.

— В час ночи?

— На Святой неделе в Севилье не бывает ни дня, ни ночи.

— Хорошо, я его подожду.

Теперь уже Мария окончательно проснулась.

— Но, Хосе, я понятия не имею, когда Хуан вернется!

— Ничего, я не тороплюсь!

Мое поведение начало раздражать девушку.

— Послушайте, Хосе, вы не можете оставаться здесь! Подумайте о моей репутации!

— У меня есть заботы поважнее, Мария.

— Но что происходит, Хосе?

— Я скажу вам, когда придет Хуан.

— Это… так серьезно?

— Да.

— И вы не хотите довериться мне?

— Нет. Идите спать.

— Пока вы не уйдете, я не лягу.

— В таком случае нам придется ждать вместе.

Мне было больно смотреть на ее несчастное, испуганное и усталое личико, но я не мог позволить себе расслабиться. Мария заплела волосы, умылась и, вернувшись в комнату, села напротив. Мы больше не сказали друг другу ни слова. Да и что говорить? В наших отношениях что-то уже безнадежно сломалось. Около пяти часов наконец вернулся Хуан. Парень с нескрываемым удивлением уставился на меня.

— Дон Хосе?

Я встал и, грубо ухватив его за лацканы пиджака, рванул к себе.

— А ну, покажи мне свой нож! Где он?

Парень ошалело посмотрел на меня, потом на сестру. Я не видел выражения лица Марии, только слышал ее прерывистое дыхание.

— Но… что все это значит?

— Только то, что я тебе уже сказал! Покажи нож!

— Я не знаю, куда он делся, сам никак не могу найти…

Я с размаху влепил ему пощечину, и парень шлепнулся в противоположном конце комнаты. Мария тихонько вскрикнула и бросилась к брату, но тот уже вскочил на ноги и собирался дать мне сдачи. Я встретил его коротким ударом в челюсть, и Хуан вытянулся на полу без сознания. Сестра, рыдая, опустилась на колени рядом с ним. Не поднимая головы, она глухо проговорила:

— Вы, что, с ума сошли, дон Хосе?

— Держитесь подальше от всей этой грязи, Мария!

— Мое место там, где брат.

Хуан медленно приходил в себя. Тихонько застонав, он отстранил сестру, сел и поглядел на меня.

— За что?

— Где твой нож?

— Я вам уже ответил: не знаю.

— Хочешь, я скажу тебе, где он?

— Так вы его нашли?

— Да. В теле бедняги Эстебана, с которым я должен был сегодня встретиться, и вошел достаточно глубоко, чтобы несчастный умер на месте.

— Это неправда!

Парень в полной растерянности уцепился за меня.

— Это неправда! Неправда! Признайтесь, что вы обманули меня!

Паршивец сумел придать голосу такие интонации, что невольно тронул меня. А Мария, снова тяжело опустившись на стул, беззвучно плакала.

— Я сказал тебе правду, Хуан, и комиссар Фернандес сейчас уже ищет владельца ножа…

Теперь Хуан казался просто насмерть перепуганным мальчишкой. Он прижался к сестре.

— Мария… мне страшно…