Шарль Эксбрайя - Семейный позор. Мы еще увидимся, детка! Ночь Святого Распятия

Мы покинули собор следом за процессией своего братства и, предоставив ей двигаться дальше по Алеманес, вышли на площадь Генераль-Мола приветствовать Деву Эсперанса, которую насаренос, тоже облаченные в белое, но в лиловых капюшонах, несли обратно, в церковь Сен-Pox. Однако мы вовремя успели на площадь Ла Пальма посмотреть, как Армагурскую Деву снова внесут в церковь Сан-Хуан, где ей предстоит мирно дремать до следующего года. Было около полуночи. Носильщики брели, едва волоча ноги от усталости. Толпа тоже заметно погрустнела. Сказывались и утомление, и то, что настал конец празднику. Меня слегка оттеснили от спутников, и, услышав за спиной незнакомый голос, я вздрогнул.

— Сеньор Моралес… — шепнул кто-то.

Я обернулся. Сзади стоял насарено Армагурской Девы. Лицо его скрывал капюшон, и лишь глаза его блестели сквозь прорези маски. Зачем он меня окликнул? Или просто хотел проверить, что не ошибся, прежде чем нанести удар? Я весь подобрался, настороженно следя за каждым движением незнакомца. Но тот не двигался с места.

— Что вам нужно? — спросил я.

— Дайте мне руку, сеньор…

Вероятно, почувствовав, что я колеблюсь, он сразу добавил:

— Вам нечего опасаться.

Я протянул руку. Незнакомец взял ее, будто хотел пожать, и я почувствовал, как в ладонь мне скользнул листок бумаги. А насарено тут же бросился к церкви и исчез за дверью. Что все это могло значить? Мне не терпелось прочитать записку.

Мария пригласила нас домой поужинать гамбас и невероятной длины чуррос [94] Узкие длинные пирожки с начинкой. , которые мы купили прямо на улице. В кафе нам охотно продали несколько бутылок вина, и получился обычный праздничный ужин. Как только мы сели за стол, Чарли повернулся ко мне.

— Почему у вас такой озабоченный вид, Моралес? Что-нибудь случилось?

— Потом объясню.

Я сослался на то, что хочу вымыть руки, и, выйдя на кухню, быстро вытащил из кармана записку.

«Я знаю, кого вы ищете. Сам раньше работал на Лажолета. А теперь с меня хватит. Если вы сможете дать или пообещать достаточно долларов, чтобы я мог уехать из Севильи и вообще из Испании, готов выдать вам всю банду. Приходите в три часа ночи на улицу Антонио Сузильо в «Карабела дель Кристо» [95] «Христова ладья» (исп.) . Если меня вдруг не окажется на месте, спросите у хозяина, Бальдониса, не оставил ли Эстебан поручения для Хосе Моралеса. Но приходите один. И не доверяйте тем, кто якобы относится к вам по-дружески».

Последняя фраза обожгла меня как каленым железом, надо думать, потому что слишком соответствовала моим собственным подозрениям. Но кого имел в виду этот тип? Марию или Хуана? А может, обоих?

Вернувшись в комнату, где остальные уже принялись за ужин, я вздрогнул, увидев, что Мария помогает какому-то насарено снять плотно облегающий голову капюшон. Но тут появилась сияющая физиономия Хуана. Так вот чем объяснялось его отсутствие… У меня сразу отлегло от сердца. Выбросив из головы Эстебана и его советы, я с удовольствием принялся уничтожать гамбас и чуррос. Их вкус живо напомнил мне о прошлом, когда я теребил мать, умоляя купить пирожок. В те времена я считал это самым замечательным лакомством, ибо в нашем доме гораздо чаще ели фасоль. Как только я осушил первый бокал, Арбетнот напомнил, что задал мне вопрос насчет моего мрачного вида, а я так и не ответил. И я рассказал о том, как насарено Эстебан окликнул меня и передал записку. Все слушали, затаив дыхание, особенно Хуан, хотя, возможно, мне просто показалось. Но когда я уже собрался прочитать записку, в дверь постучали и молодой человек пошел открывать. Это оказался сосед, заглянувший попросить аспирина для больной жены. Тем временем я прочитал о предложении Эстебана, опустив последнюю фразу, где он советовал опасаться друзей. Во-первых, мне не хотелось прежде времени вспугнуть тех, кого я подозревал в измене, а кроме того, не стоило еще больше подогревать недоверие Алонсо и Чарли к хозяевам дома. Когда Хуан вернулся, сестра вкратце пересказала ему содержание записки, а потом повернулась ко мне.

— Надеюсь, вы не пойдете на это свидание один, правда, Хосе?

— Разумеется, пойду, Мария…

— Ну уж нет, Пепе! — Это вмешался Алонсо. И, сурово поглядев на меня, он добавил: — Уж не воображаешь ли ты, будто после всего, что с тобой тут случилось, я позволю тебе разыгрывать Тарзана? Когда меня нет поблизости, можешь геройствовать сколько влезет, а пока, нравится тебе это или нет, но я все равно тоже пойду в «Карабела дель Кристо»!