Борис Мегрели - Затянутый узел

20 декабря Стокроцкий созвал собрание акционеров. Пришел и Игнатов. После бурных взаимных обвинений Стокроцкий стал кричать, что Игнатова мало повесить. Маркелов поддержал Стокроцкого. Неожиданно Стокроцкий потребовал голосования: «Кто за то, чтобы Игнатова повесить?» Он поднял руку. Поднял руку и Маркелов. Шталь в голосовании не участвовал, считая его абсурдом. Игнатов смотрел на своих друзей как на детей, вошедших в раж во время игры. Улыбаясь, он спросил, кто приведет приговор в исполнение. Не сам ли Стокроцкий с Маркеловым? Стокроцкий ответил, что наймет убийц.

В течение последних дней декабря Шталь, не на шутку встревоженный маниакальной возбужденностью Стокроцкого, не раз пытался уговорить Игнатова отдать Стокроцкому и Маркелову деньги, на которые те претендовали. Он считал состояние Стокроцкого опасным для Игнатова. Игнатов же расценил попытки Шталя как «интеллигентный шантаж».

Маркелов также пытался говорить с Игнатовым не раз, вплоть до 31 декабря. Он заехал к нему в предновогодний день, но Игнатов двери не открыл. А за четыре часа до этого Игнатов безбоязненно сидел в квартире Маркелова, отбивался от словесных нападок друзей и, забрав флакон «Диориссимо», ушел, хлопнув дверью.

27 декабря Стокроцкий позвонил Шталю и сказал, что он и Маркелов хотят поговорить с ним. Шталь отправился на квартиру Стокроцкого к пяти часам вечера. Через минуту туда же приехал Фалин. Шталь мало что знал о Фалине, но догадывался о его темном прошлом. Внутренне относясь к нему предубежденно, он однажды поделился своей догадкой с Игнатовым. Тот отмахнулся, сказав, что о человеке надо судить не по прошлому, а по настоящему. Разумеется, Стокроцкий и Маркелов тоже догадывались о прошлом Фалина. Иначе они не решились бы обратиться к нему.

Видимо, Фалин в свою очередь догадывался о том, что о нем думают, по крайней мере Стокроцкий и Маркелов. И видимо, догадывался о конфликте, раз пришел на встречу с диктофоном в кармане.

Надо было видеть лицо Фалина, когда он понял, что от него требуется. Оно выражало ненависть, особенно к Стокроцкому, который вел себя как президент фирмы, решивший нанять преступника, чтобы избавиться от конкурента.

Разговор был сумбурным, и в конце Фалин спросил: «От меня чего вы хотите конкретно?» Стокроцкий ответил: «Нужно припугнуть Олега, да так, чтобы отдал деньги».

Шталь не понимал, почему Фалин не прислал на Петровку полную магнитофонную запись. Фалин не произнес ни одного слова, которое свидетельствовало бы против него. Наоборот, Фалин вел себя благородно, пытался убедить Стокроцкого и Маркелова по-хорошему договориться с Игнатовым, говорил о том, что нельзя перечеркивать из-за денег дружбу и так далее. Но чем больше высоких слов произносил Фалин, тем сильнее распалялся Стокроцкий.

Фалин рассчитал правильно. Он знал, что его высказывания за примирение вызовут нарастающий гнев Стокроцкого, и тот будет говорить, теряя над собой контроль. Я не сомневался, что полная запись беседы припасена у Фалина как козырная карта, которую он выложит при первой же необходимости для своей защиты. На данном же этапе его задача заключалась в том, чтобы перенести удар с себя на Стокроцкого, Маркелова и Шталя. Если ему удастся убрать Аспирина и Картуза, ни один суд не докажет его причастность к убийству Игнатова. Он настолько продумал все, что ни Стокроцкий, ни Маркелов, ни Шталь не могли свидетельствовать против него. Наоборот, он сделал все, чтобы как раз они, затеявшие конфликт, подтвердили алиби Фалина. В момент убийства он находился в квартире Стокроцкого. Он приехал туда примерно в половине десятого вечера и убеждал Стокроцкого, Маркелова и Шталя в последний раз попытаться договориться с Игнатовым по-хорошему, зная, что Стокроцкий будет против. За двадцать минут до этого Фалин находился в квартире Игнатова. Он позвонил оттуда Стокроцкому и передал трубку Игнатову. Стокроцкий не пожелал разговаривать с Игнатовым и, похабно выругавшись, бросил трубку. Фалин выразил сожаление по поводу поведения Стокроцкого. Он сказал, что ему стоило огромных усилий добиться согласия Игнатова на примирение, и склонил к поездке к Игнатову Маркелова и Шталя, но не Стокроцкого. В десять вечера (за пять минут до убийства) Фалин попросил Шталя позвонить Игнатову и сказать, что они выезжают. Шталь так и сделал, не уточнив, кто выезжает. Игнатов ответил: «Хорошо». Через пятнадцать минут после споров со Стокроцким они поехали втроем — Фалин, Маркелов и Шталь. В половине одиннадцатого они позвонили в квартиру Игнатова. Безрезультатно. Фалин сказал: «Незачем было Стокроцкому материться и швырять трубку. Он все испортил. Наверно, Олег обозлился и передумал». Он отвез домой сначала Маркелова, затем Шталя. Ничего Шталю не говорило о том, что они звонили в квартиру, где находился труп, или о том, что Фалин знал об убийстве.