Стюарт Вудс: Узел

Уимблдон, начало семидесятых

Чак выиграл очко, выиграл гейм. Он уселся рядом с кортом, взял полотенце, вытер пот, затем полез в свою сумку за сухой рубашкой.

Бад: Что ж, Дан, этот молодой Чак Чэндлер неплохо преуспел в нынешнем чемпионате.

Дан: Пожалуй, ты прав, Бад. Когда он только начал выступать здесь, его оценивали как сотую ракетку мира. Он сильно играл с первых своих встреч, затем стал подниматься все выше среди именитых финалистов, нещадно терзая фаворитов, разгромив при этом двух бывших чемпионов, а теперь он стоит на пороге большой карьеры. Тебе не кажется, Синтия?

Синтия: Ты абсолютно прав, Дан. У этого юноши есть не только способность побеждать кого угодно — он просто блестяще играет, — но к тому же еще и обаяние, и внешность — все, чтобы стать новым кумиром молодых болельщиц. А за пределами корта он с самого начала держится с той уверенностью в себе, которую только сейчас начинает проявлять во время игры, на этом Уимблдонском чемпионате.

Бад: А теперь Чак Чэндлер свел вничью два сета с нынешним чемпионом, проиграл пять геймов и выиграл четыре в третьем сете, и вот сейчас он выйдет на корт, чтобы сделать первую подачу в этом важнейшем из всех теннисных чемпионатов.

Чак натянул новую тенниску. Ему хотелось выглядеть хладнокровным и спокойным, когда он будет принимать золотой приз из рук герцогини, улыбаясь в камеры, греясь в лучах своей новой славы. Он уже предвкушал, как будет танцевать на балу сегодня вечером. Его партнершей будет чемпионка женского турнира, и он будет тесно прижиматься к ней, ее бедра будут касаться его бедер, как это уже происходило прошлой ночью в ее номере в отеле. Для газетчиков они составят прекрасную пару, «темноволосая восемнадцатилетняя красавица и обаятельный двадцатидвухлетний блондин, появившийся неизвестно откуда, чтобы выиграть Уимблдон». Вот что будет напечатано в газетах.

— Мистер Чэндлер?

Чак вернулся к действительности.

— Мистер Чэндлер, — сказал судья, — будьте любезны пройти на корт.

Широко шагая, Чак подошел к задней линии корта навстречу оглушительно вздымающемуся приветственному реву болельщиков. Они полюбили его с той минуты, как он в первом раунде победил предыдущего чемпиона, и теперь они демонстрировали эту любовь как только могли. Чак сверкнул им в ответ улыбкой, обнажающей безупречные зубы, и рев возобновился с новой силой.

Он принял на ракетку три мяча от мальчика у края корта, чуть поиграл ими, дожидаясь, пока зрители немного успокоятся, и положил один мяч в карман. Он занял позицию у задней линии, посмотрел через корт на ждущего подачи чемпиона, начал замах назад, коснулся мяча и сильнейшим ударом послал его за среднюю линию.

Толпа пришла в неистовство.

— Пятнадцать — ноль, — объявил судья в микрофон.

Чак прошел на противоположную сторону корта, занял позицию и послал следующий мяч прямо за среднюю линию со скоростью сто двадцать пять миль в час.

Толпа обезумела.

— Тридцать — ноль, — сказал судья.

Чак принял мячи от мальчика, занял свое место и на этот раз просто для разнообразия впервые подал мяч в правый угол противника, заработав еще очко.

Толпа совершенно осатанела.

— Сорок — ноль, — объявил судья.

Бад: Что ж, продолжим. Молодой Чак Чэндлер находится на корте, имея в кармане три решающих очка, а весьма растерянный чемпион беспомощно смотрит на него. Сможет ли Чак разделаться с этим чемпионатом своей следующей подачей? Сейчас мы это увидим.

Чак подумал о роскошном «кабриолете-порше», который он видел в автосалоне в Нью-Йорке. Первый звонок, который он сделает после этого матча, будет адресован торговцу автомобилями, карточка которого лежит у него в кармане шорт. Он позвонит прямо из раздевалки, даже прежде, чем примет душ.

— Мистер Чэндлер? — окликнул его судья.

Чак вздрогнул. Из толпы послышались смешки.

Дан: Замечтался о славе, конечно.

Бад: Кто может его за это осудить.

Чак ударил по мячу что было сил. Мяч ударился о верхнюю ленту сетки и упал обратно на его половину корта.

С трибун донесся стон.

Чак подал опять. Мяч снова угодил в сетку. Шум толпы выражал неподдельное горе.

— Сорок — пятнадцать, — объявил судья.

Дан: Ну что же, мне кажется, он может позволить себе двойную ошибку на этом этапе.

Бад: Не забывай, с этими двойными ошибками важно не насколько часто они случаются, а когда.