AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— Не холодно? — посмотрел на её ноги в капроновых колготках Джин.

— Нормально, — пробубнила она, копошась в смартфоне, пока не велели их отключить.

— Я попрошу плед на будущее. Пригодится.

— Не надо создавать такой заботливый и учтивый вид, — отвлеклась она, та, что накормила его вкусным ужином, сдобрив взглядом свирепой химеры, а на десерт угостила охлажденным высокомерием без подсластителей. Джин не стал раздражать её ещё больше улыбкой — так поступают глупые супруги. Продолжать в том же духе и поддерживать обостряющуюся тему безрассудно, поэтому лучшим выходом в общении с необъезженными женщинами является резкая смена обсуждаемого вопроса, желательно на такой, который введёт в ступор и заставит задуматься.

— Я забочусь в первую очередь о твоих репродуктивных функциях. Я же хочу детей. — Дами округлила глаза, нажав на кнопку сбоку, чтобы экран потух.

— Ты… ты что, серьёзно сейчас? Ты думал о том, что у нас будут дети?

— По-моему, это логичное продолжение семейной жизни. А ты против детей? — приподнял брови Джин.

— Против ли я? — Дами была лет на восемь моложе образовавшегося мужа, поэтому естественно не торопилась с подобным. — Я даже и мысли о них пока не допускала! В конце концов, мы в любой момент можем разбежаться, мы чужие люди, да ещё и не доверяем друг другу совершенно. Какие дети, Джин?

— Маленькие такие, иногда плачущие, иногда смеющиеся. В идеале мальчик, потом девочка. Но как уж судьба распорядится. — Договорив, стоматолог достал из кармана свой телефон, собравшись в нем повозиться. Дами забрала у него трубку, чтобы он посмотрел на неё. Ага, в обратную сторону нам такое отношение не нравится?

— Вот после этого я с тобой точно спать не буду, — прошипела она. — Ты хоть предохраняться умеешь?

— Умею. По мере необходимости. И если ты против заведения потомства сейчас, то, знаешь ли, подобное решается совместно, мы приходим к компромиссу, и тогда случайных залетов не будет. Язык дан людям, чтобы договариваться, а не ругаться, — заметил Джин.

— Я не хочу сейчас детей, — отрезала Дами.

— А вообще?

— Вообще не против, — наконец-то заставил он её бросить взгляд в будущее и поутихнуть. Она принялась воображать что-то. После продолжительного молчания, она сказала: — Джиён вряд ли когда-либо женится. Ты понимаешь, что собой будут представлять мои дети? Особенно, если родится мальчик.

— Наследник Дракона? Мой сын будет мне идеологическим врагом — любопытно…

— Твой ли он будет, — ехидно хмыкнула Дами, возвращаясь к смартфону.

— Это призыв засадить тебе, пока не успел никто другой? — интеллигентно промолвил грубость доктор, вырвав из глубин супруги смущение, заалевшее по её коже от шеи до лба.

— Попытаешься меня изнасиловать, как Хосок?

— А ты будешь сопротивляться? Он тебе был никем, а я всё-таки муж, какое же тут изнасилование?

— Принуждение интимного характера.

— Ладно, если ты против, то я сделаю собственных детей где-нибудь на стороне, в более надежном месте. Тогда не придётся ломать голову, как укрыть их от власти Джиёна, они не будут иметь к нему никакого отношения.

— Если ты будешь мне изменять, я попрошу брата отрезать тебе что-нибудь, потому что о твоих репродуктивных функциях я как-то забочусь не очень.

— Если ты попробуешь родить не от меня, тебя не найдёт ни один дракон, Дами, не целиком, не по частям. — Джин произнес это таким ледяным голосом, что девушка никогда ещё от него подобного не слышала. Всё это время она скорее рисовалась, чем верила в то, что они по-прежнему абсолютно чужие. Они сроднялись, несомненно. Но эта его интонация показала, что она не зря подозревает его в потаенном двуличии. Если он захочет, он может стать для неё настолько чужим, что она никогда не достучится обратно. Ей стало страшно, что внутри этого человека может образоваться недоступная для неё область. Ей хотелось знать его, а ещё больше ей хотелось знать, что он на самом деле такой, каким всегда бывает рядом с ней: нежный, учтивый, собранный, выдержанный. Нет-нет, он не может быть в действительности негодяем, он же золотой! Джин мягко улыбнулся глазами. — Хосок умён, но перед женщинами слабоват, что и позволило твоему брату обнаружить тебя. Я не Хосок, милая. Много лет я твердой рукой продолжаю делать своё дело, даже когда при этом орут и плачут. Даже дети. Как ты думаешь, я сильно засомневаюсь в чем-либо, если посчитаю наказание уместным? — Он видел, как сошли краски с её лица. Дами испугалась. Напустив на себя образ жестокого живодера, Джин поблагодарил свою профессию, способствующую тому, чтобы люди верили в его непробиваемость. Всех стоматологов, хирургов и патологоанатомов принято считать непроницаемыми типами с железными нервами. Ему до этого было далеко, но зато звучало достоверно. Сестра Дракона хотела обозвать его как-нибудь, но в проходе появился Чон Хосок.