AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— Я невеста вашего друга — вам не совестно?

— Если бы вы были влюблены друг в друга, я бы никогда не посмел. Но при данных обстоятельствах сомневаюсь, что между вами когда-либо что-то будет.

— А вы не сомневайтесь, — Юна посмотрела через плечо. — Он попросил проверить меня на крепость?

— Зная мою некрепость, вряд ли бы он на это решился, — Джин вернулся к плите вслед за пленницей.

— Так вы признаёте, что хотите меня поцеловать?

— Скорее я хочу нечто большее, а поцелуй — первый шаг к цели, неизбежный, но это дополнение приятно.

— Я знала, что все доктора — озабоченные и ненормальные, — покачала головой Юна, взяв тарелку и накладывая себе еду. Что-что, а умение готовить у этого зубного врача было.

— А все девушки — нормальные и не озабоченные? — вдруг по её уху прошлось дуновение теплого воздуха, и она поняла, что Джин наклонился, едва не прислонившись к ней. Позвоночник невольно выпрямился. — Говорят по одному поцелую можно понять, понравилось бы тебе заниматься любовью с человеком, или не понравилось.

— А ещё по лицу можно понять, понравится тебе целоваться или нет, — Юна развернулась и, с полной тарелкой, пошагала в коридор. Джин сжал кулак, призывая себя не считать дело невыполнимым. Это всего лишь первая попытка! Но как перейти к чувствам с девушкой, у которой не вызвать и эмоций здоровых? Что у неё там, в самом деле, ниже пояса всё отморожено? А если там отморожено, то есть ли в сердце функционирующие по-человечески запчасти?

Дами вошла в спальню, прикрыла дверь, поставила тарелку на тумбочку и приложила кончики пальцев к правой стороне нижней челюсти. Потом к левой. Она регулярно посещает своего дантиста и у неё с зубами всё хорошо, но, черт его дери за ногу, это ужасно… ужасно интересно, как всё-таки целуются стоматологи и что они думают в этот момент?!

Джинни первым делом подумала, что Шуга хочет извиниться и сообщить о том, что на него нашло неизвестно что, черт попутал, затмение накрыло — неважно! Будучи невинной, но современной девушкой, она знала, что у парней бывают заскоки, и после того, как они ринутся в атаку, молодые люди могут отступить и передумать. Чем они в этом плане хуже девушек? Тоже люди. И на неё порой нападало дикое желание поприставать к кому-нибудь, в последнее время это вновь чаще всего был Джей-Хоуп. Всё его существо, внешний облик и поведение незадачливого кутилы напрашивалось на то, чтобы пококетничать с ним. Что ж в этом такого, если сильно никому не мешает? Ей поцелуй Юнги не помешал совершенно, даже понравился своей внезапностью — это было и мужественно, и мило.

Но когда она увидела его лицо при встрече, на которую явилась с небольшим опозданием, то поняла, что её ожидает иное, то, чего она не то чтобы боялась… её не тревожила ответственность, родители и старший брат приучили к тому, чтобы собственные незначительные проблемы решались самостоятельно, скорее её тревожили перемены не в ту сторону, какую она пока хотела бы. Когда в жизни почти всё устраивает, то готов поменять кое-что на лучшее, но никак не на неизвестное. Крепкая и постоянная дружба с Юнги её устраивала, и менять её на то, что увиделось в глазах парня, не хотелось. Смысл взгляда подтверждали розы в его руках. Девушка встала перед ним и, поблагодарив за цветы, взяла их, опустив глаза. Шуга предложил сесть на лавочку в парке. Всё вдруг резко напряглось и усложнилось.

— Джинни… — переборов нерешительность, он повернул к ней лицо через плечо, поскольку оперся на колени, а девушка выпрямила спину по спинке. — Я тебя вчера поцеловал не просто так, — сказал он совсем не так и не то, что собирался. Надо исправиться: — Ты мне нравишься, — «Взять за руку или обнять, взять за руку или обнять?!» — Шуга откинулся назад тоже и, задрав вверх руку в закидывающем жесте, остановился и подпер ладонью щеку. Рано. Глядя на подругу, он понял, что не может сказать даже заготовленного «ты теперь моя», потому что перед ним предстала какая-то воплощенная самостоятельность и юность, которая не собиралась быть ничьей. Да и он золотой, он не может жениться, обязать её чем-то. Всё, что он может — это посвятить себя ей, как посвящает долгу и благому делу, подарить ей бескорыстно свою любовь, верность и привязанность. — Джинни, давай я буду тебе не только друг? — девчонка, хотя и ждала чего-то подобного, округлила глаза и высунулась из-за букета.

— В смысле, ты предлагаешь встречаться?

— Да. Наверное, да. Просто… у меня пока нечего тебе предложить и… и я не хочу тебя отягощать собой. Но я не могу больше молчать и ходить просто так вокруг тебя, как Ви или Хоуп, — подруга сдержалась и не выдала никакой реакции на это имя. — Я хочу, чтобы ты знала, что я… смотрю на тебя глазами мужчины, а не друга, что я хочу смело подходить к тебе и обнимать, целовать при встрече и звонить среди ночи, чтобы сказать приятные слова, и меня правильно — как есть на самом деле — понимали, а не приходилось искать отговорки и отшучиваться. Вот, — остановил он поток речи. Джинни, польщенная долгожданным «смотрю на тебя глазами мужчины», едва не поддалась молниеносно рожденному порыву броситься на шею и согласиться на отношения. Ей захотелось взять Юнги за руку и побрести с ним по парку, смеясь и щебеча, как настоящие влюбленные, но упомянутый Хосок из головы ещё не вышел. Кто в двадцать лет не мечтал встречаться с самым красивым и крутым парнем? Конечно, мечтают об этом не все, но многие, очень многие школьницы и студентки поняли бы Джинни в тот момент. Она видела реакцию своих подруг, она знала, что такое появиться где-либо с Хоупом, что такое ехать на Феррари и знать, чей он. Пусть это всё наносное, материальное, и она в этом не нуждается — Джинни из состоятельной семьи и ей, по сути, не нужна дополнительная роскошь, — но отказаться от Хосока, пусть его даже и нет у неё, согласиться на Шугу, который беднее, ниже… и итак у неё есть. Если она ему откажет, он что, перестанет с ней дружить? Естественно, озвученное внесло определенную неловкость, которую обратно не засунешь. Но потешенное самолюбие, порадовавшееся тому, что её кто-то любит, попросило подождать, прежде чем сжигать мосты с Хоупом, ведь если начать встречаться с его другом, то всё, обратного пути не будет. Джинни-то знала, каков у них там кодекс чести (но не знала, что они спокойно делили путан и проституток между собой, без стыда и зазрения совести).