AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

Прокручивая все варианты, Шуга понял, что давненько — примерно ни разу в жизни — не строил отношения, не завоёвывал девушку для того, чтобы она стала его девушкой, а не любовницей на ночь. И как же это делается-то вообще? Пожалуй, нужен был совет, и не дружеский, а подружеский, потому что его товарищи-охламоны начнут смеяться и ёрничать, шутить и стебать, отговаривать от того, чтобы «золотой» ввязывался в любовные сети. А Рэпмон точно может в ухо дать, или просто послать подальше от младшей сестры. Ви вот уже всё знает и, может, даст совет, но совет будет по-экспериментальному, новаторски смел, потому что не проверен опытным путем — у Ви опыта отношений примерно столько же, сколько у самого Юнги — ноль, только со знаком минус. Да, минусовой ноль, потому что у Сахарного хотя бы было пол-Сеула подружек, в которых превратились все его бывшие любовницы, а у Ви духовное общение с женщинами проходит теоретически, в его голове, без их участия. С них достаточно регулярного секса. Вот такая суровая романтика.

Вспомнив то, что ему обещали подлатать и вернуть куртку, он немного оживился и решил совместить приятное с полезным. Поднявшись, наконец, к обеду с кровати, Юнги побрел по улицам к кафе, которое должно было вскоре открыться, а, значит, там уже и будет Хана, девушка, которую он записал себе в приятельницы, хотя между ними даже ничего не было — таких подруг, кстати, у Шуги тоже было полно. С ней можно было бы поболтать и посоветоваться, вытянуть из неё мнение и женскую точку зрения на то, как должны начинаться ухаживания, или чего ждут дамы после того, как их вдруг поцеловали? Хотя они с Джинни совершенно разные. Хана тихая, усидчивая и стеснительная, а Джинни, хоть и невинна, как новорожденный ягненок (а может чуточку меньше), всё-таки шебутная девчонка, с нравом, знающая, что хочет, неугомонная непоседа.

Ветерок был несколько прохладным, и он шел, сунув руки в карманы джинсов, слегка вжав голову в приподнятые плечи и стараясь не зябнуть. Он ничего не накинул, потому что шел за курткой, а таскать ещё одну в руках не хотелось. Шуга любил быть налегке, чтобы суметь среагировать на что угодно. Впрочем, иногда подручные средства в виде арматуры или бейсбольной биты здорово способствуют выходу из сложных ситуаций, лучше, чем пустой кулак.

Ещё не дойдя до той точки, откуда силуэты становятся четко различимыми, Юнги увидел розоватую блузку официантки и безошибочно угадал, что это его знакомая. По мере приближения кафе открывало свои пустоты: единственный занятый столик зацвел щебечущей за ним парочкой, и их обслуживала не Хана. Хана стояла у бара, читая какую-то книгу, лежавшую на нем же. Вырабатывающийся рефлекс официанток каждые несколько минут поднимать взгляд, чтобы обнаружить новых клиентов или призыв уже сидящих помог Шуге быть быстро обнаруженным. Едва поймав взор знакомой, он улыбнулся и поднял руку, приветствуя её, после чего присел на стул, озаренный солнцем, вытянув ноги под столик и сложив руки на пряжке ремня. Хана тут же захлопнула книжку и, махнув в ответ, обежала барную стойку, вытащила откуда-то из-за неё куртку парня и поспешила к нему, смущенно улыбаясь.

— Вот, надеюсь, что не слишком грубые стежки, — вручила она одежду владельцу. Шуга не стал разглядывать вещь, будто бы придираясь к качеству работы, а просто взял и перекинул через подлокотник, хотя взгляд мельком не выявил никаких заметных изменений. Куртка была чистой и целой.

— Спасибо! Ты рукодельница, — девушка неуверенно помотала головой и забранные в хвост волосы забавно поколыхались туда-сюда. Шуга указал на стул рядом. — Посидишь со мной? Давай чаю попьём?

— Не знаю, хорошо ли… — оглянулась она к служебным помещениям.

— Да брось, ты ж не в ресторане трудишься, — молодой человек со знанием дела посмотрел на барменшу, которая, пусть даже и совмещала это с должностью администратора, начальством Хане не очень-то являлась. — Ни руководства, ни камер, ни охраны — никто ничего не скажет, садись! — Хана с последними сомнениями поглядела назад. — Если, конечно, твоя книга не настолько увлекательна, что по сравнению с ней со мной сидеть скука смертная, — отринув окончательно нерешительность, официантка придвинула к себе стул и села.

— Нет, я так, по учебе читала… экзамены скоро, — вздохнула она, и, не умея поддержать беседу, завозила пальцем по белой столешнице. Сахарный передумал пока что отвлекаться на чай и не попросил принести его.

— Ну да, ну да, учеба — дело такое! Хотя, откуда мне знать? — посмеялся он, не имевший высшего образования. — Ты всегда до такого позднего часа работаешь?