AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— А в чем состоят обязанности хорошего человека?

— Обязанности хорошего человека состоят в том, чтобы побеждать плохих людей, Хана, — набил он полный рот и, прожевав, пробормотал: — И, ты знаешь, я готов это делать даже бесплатно. Извини, я тебя задерживаю?

— Мне нужно принять заказ, простите, — согласилась девушка и, поклонившись, стала отходить. Притормозив, она ещё раз обратилась к Юнги: — Берегите себя, хороший человек. Хорошие люди нынче на вес золота, — она ушла, оставив его плавно расплывающимся в улыбке от её точного замечания по поводу их с друзьями весовой категории.

Отвезя Джинни по месту назначения, Хосок проводил её до самого столика, за которым ту ждали подружки; увлекшись ролью, поцеловал её в щеку и, собрав, как с куста, несколько восхищенных взглядов, сконцентрировавшихся на его персоне, расплылся улыбкой ловеласа, фатально пронзившей юные сердца. Этим вечером Джинни не только окончательно примут в свою компанию, но ей будут завидовать, её будут приглашать всюду, надеясь, что она вновь приведёт с собой своего бойфренда, чтобы девушки ещё хоть раз посмотрели на этого богатенького Адониса.

Проскочив по зеленой волне, удачно подвернувшейся на светофорах, молодой человек добрался до дома, на четвертом этаже которого поживал Джин, в чьих гостях все уже должны были собраться. Нажав на звонок, Хосок был встречен Чонгуком. Как всегда послали младшего открывать дверь, ох уж эти неизменные старшие братья, пользующиеся превосходством возраста! Скинув ботинки от Луи Виттона за три тысячи долларов, наследник ювелирной фирмы прошёл внутрь, по бардаку в лучших традициях мужского одиночества; носки, штаны, шорты, рубашки, футболки, джемперы, ремни, журналы и медицинская литература, научные издания, обертки от чипсов, печенья, коробки с недоеденными сладостями, чашки, блокноты, стикеры, рассыпавшиеся канцелярские скрепки и несколько карманных календариков, пустые бутылки из-под вина рядом с целой, ещё нетронутой, пакеты с чем-то там и ещё многочисленный разрозненный хлам, вроде случайно выпавших или специально брошенных презервативов и визиток, валялось по полу, креслам, стульям, шкафам и подоконникам, и казалось истинными гостями и хозяевами, а не люди, что сидели между ними, теснясь и жуя кто что в промежутках между разговорами и весельем. Шуги ещё не было, а сам Джин переодевался с уличного в домашнее, отбрасывая подальше отутюженную рубашку, в которой пришёл с работы.

— Эй, доктор, я думал, что вы аккуратные люди… Что за антисанитария? — приземлился Хосок на подлокотник рядом с Чимином, не смущающимся того, что наполовину сидел на груде одежды, живущей на кресле.

— Я аккуратен на работе, а дома я расслабляюсь, — даже не стал обводить взглядом комнату Джин, прекрасно себя чувствуя в этой постапокалипсической свалке. — Кстати, в клинике порядок тоже навожу не я, а медсестры.

— А сам-то что? — приподнял смятую майку двумя пальцами Хосок и вытянул вперед. Джин отобрал её и перебросил в другой угол, зашвырнув ещё дальше.

— Это говорит тот, у кого дома убираются горничные?

— Медсестры, медсестрички… — прищурился Намджун мечтательно. — Очень сексуальная профессия.

— Скажи это нашей тётушке на ресепшене, — подмигнул врач, возвращая друга с небес на землю.

— Так, я вообще-то хотел поговорить о другом, — прервал их товарищ, боясь, что и сам сейчас увлечется трёпом о женщинах и потеряет мысль.

— Да, я звонил Джинни, и она сказала, что у вас ничего не вышло? — очнулся её брат от сладких грёз о стройных девчонках в коротеньких белых халатиках с красным крестиком на кармашке.

— Увы, — Джей-Хоуп погрустнел. — Мы были близки к победе, но мой отец… мне очень повезло с отцом, — с сарказмом заметил парень, изображая похожие на искренние восхищение и почтение.

— И что теперь планируешь делать? — поинтересовался Ви.

— Я и хотел вашего совета, поскольку, похоже, остаётся только одно — похищение, о котором говорил Джин, — упомянутый обернулся на пути в кухню и, удостоверившись, что пока ничего нового не пропускает, двинулся ставить на плиту ужин. — Эта Юна… придётся её временно убрать.

— А не проще ли всё-таки жениться? — почесал переносицу Намджун.

— Ой, Репмон, я тебе не запрещаю, хочешь — флаг в руки! — покривился Хоуп, сморщив нос и резко указав рукой направление, как революционер на баррикадах.

— А я и женюсь. Когда-нибудь. Я не против. Но не сейчас.