AlmaZa - Герой женского общества [СИ]

— Я очень волнуюсь, — опустив шарф, за которым прятала пол-лица, сказала Джинни, выдохнув облако пара. — А вдруг я им не понравлюсь?

— С чего бы это? — ободряюще покачал в своей руке затянутую в шерстяную перчатку руку девушки Юнги.

— Ну… ты же сам говорил, что у меня капризный характер. Кому это понравится?

— А ты при них не капризничай, если за это переживаешь, — посоветовал Шуга.

— Да я же не специально! Я сама не знаю, когда я капризничаю, но я же стараюсь вести себя лучше и скромнее. У меня получается? — Юнги оценивающе прищурился, слегка поморщив нос.

— Ну так, чуток совсем. — Джинни пихнула его в плечо.

— Я сейчас развернусь и уеду, если ты меня не поддержишь!

— Я что-то не сбежал от знакомства с вашими папой и мамой, хотя ты не стремилась скрасить неловкость.

— Конечно, они тебя знали лет десять, как друга Намджуна, зачем тебе было с ними знакомиться заново и о какой неловкости идёт речь? — Юнги указал вдалеке на небольшую постройку, метров в пятьдесят квадратных, и взглядом дал понять, что они направляются туда. Джинни остановилась, закусав на морозе губы. — Я слишком развязно выгляжу?

— В смысле? — нахмурился парень.

— Старшее поколение не любит модных и вычурных девочек, я не слишком вызывающе оделась? — Укутанная от холода, в пуховике, перчатках, Джинни смотрелась карамелькой на палочке, потому что худенькие юные ноги обтягивали тонкие джинсы, заканчивающиеся ступнями в кожаных ботильонах.

— Мама с папой, конечно, консервативных взглядов, по большей части, но я не нахожу в тебе сейчас ничего, что их могло бы шокировать или оттолкнуть. — Юнги приобнял свою девушку, поцеловав её в крошечный доступный участок кожи между шапкой, шарфом и волосами, который должен был быть щекой. — Они же не увидят твоё тату в интимной зоне, а это самое экстремальное, чем ты могла бы их удивить. Пошли!

Оказавшись перед дверями, Джинни нашла на них присущий именно частным секторам устаревший талисман-оберег, бумагу с надписью ханча [11] Ханча — китайские иероглифы. , призывающую счастье спуститься с неба, а несчастье уйти под землю. В городах, конечно, на входные двери уже никто ничего не вешал. Юнги постучался, пока они обивали от налипшего снега подошвы. Девушка застыла, не зная, что говорить, как себя вести, что делать? Она никогда не вращалась в кругах старшего поколения, кроме собственных родителей. Несмотря на то, что считала себя воспитанной и вежливой, она боялась не уследить за каким-нибудь мусорным словом и пренебречь каким-нибудь приличием, о котором ничего не знает. У каждой семьи есть свои ритуалы и манеры: не вешать сумки на дверные ручки, не ставить предметы на новые места, а всегда возвращать их туда, откуда взяла, не брать чужую именную чашку, да мало ли что ещё? Пока двери не открылись, Джинни успела представить сто видов холодного приёма, после которого сыну намекнут, чтобы расстался с этой столичной дурой. Но когда на пороге появились родители Юнги и, не успев толком поприветствовать гостей, уже затащили их внутрь, студентка едва моргнула, как была обнимаема мамой своего молодого человека, а отец помогал ей снимать пуховик и вешать его на крючок.

— Наконец-то! Наконец-то! — Отпустив девушку из крепких крестьянских рук, чтобы та разулась, госпожа Мин с усилием отводила от неё глаза, обнимая сына. Чувствовалось, что её съедает любопытство, и она хочет разглядеть «невесту». — Мы же не знали, во сколько именно приедете! А вдруг из-за погоды передумали бы? Как хорошо, что добрались! Не замёрзли?

— Нет, — выдавила из себя Джинни, обычно свободно себя ведущая, громкая, смешливая. Но тут словно язык к нёбу прилип. Родители Юнги! Щёки полыхали, не то от перепада температуры, не то от смущения.

— Мама, папа, это… — хотел представить её Шуга, но госпожа Мин, не слушая его, указала в глубину дома.

— Проходи, Джинни, проходи, не стесняйся. У нас тут стесняться не надо, всё просто. — Девушка поняла по нескольким фразам, что Юнги рассказывал о ней, что заочно он представил её достаточно, поэтому его мама восприняла её так, будто она посетила их не в первый раз. Сняв шапку, чтобы положить её на полку над верхней одеждой, Джинни открыла взорам свои голубые волосы, чем тут же привлекла внимание женщины. Немного округлив глаза, она засмотрелась на голову девушки. — Ишь, надо же, прям русалка!

— Мам, не смущай Джинни, — пропихнул её Шуга, чтобы пройти дальше, и потянул за собой студентку, взяв снова за руку.