Макс Коллинз - Агата и тьма

Худая блондинка (которой было никак не меньше сорока пяти) читала свою реплику как раз тогда, когда вдоль кресел прошествовал Стивен Глэнвилл и плюхнулся рядом с Агатой.

Археолог Глэнвилл был яркой личностью. Высоким, видным, усатым сорокадвухлетним мужчиной с ямочкой на подбородке. Мятый коричневый твидовый костюм с красновато-коричневой бабочкой указывали на то, что он профессор — и при этом он был ловеласом. Тем не менее он был лучшим другом мужа Агаты, собратом-египтологом, и, несмотря на все недостатки, Агата нежно его любила.

Глэнвилл занимал какой-то административный пост в ведомстве военно-воздушных сил (в Уайтхолле), и именно ему Макс был обязан тем, что получил офицерское звание и назначение. Это стало для Макса громадной услугой, поскольку его происхождение, как это ни смешно, обернулось против него: хоть Макс и родился в Англии и вел себя как образованный британец, в нем не было ни капли английской крови: мать — француженка, отец — австриец.

Так что на самом деле именно Стивен добился для Макса назначения на должность советника ВВС по арабским вопросам при британском военном командовании в Триполи, в Северной Африке. Агата старалась не завидовать тому, что Макс находится среди величайших древностей, которые так страстно любит, в бунгало у моря, в теплом климате, на рационе из свежей рыбы и овощей. А она тем временем влачит существование в холодном и опасном Лондоне на сосисках и картофельном пюре.

Еще до того, как Макс получил назначение, Стивен помог им с Агатой найти жилье в Лондоне — в том же доме на Лоун-роуд, где жил сам. Семья Стивена — жена и дети — давно были отправлены в Канаду ради их безопасности, а тем временем сам Глэнвилл крутил один роман за другим.

Стивен не скрывал этого от Агаты: в отсутствие Макса она стала его единственной наперсницей. Он заявлял, что эти «интрижки» для него ничего не значат, и это просто способ утешиться в отсутствие семьи.

Они провели немало вечеров вдвоем; Агата часто готовила Глэнвиллу. Она находила его весьма привлекательным и испытывала облегчение (но, однако, и легкую обиду) из-за того, что за ней он ухаживать не пытался.

— Боюсь, что мне придется признать себя виновным, — прошептал Стивен.

— Это потому, что вы так часто бываете виновны, — так же тихо ответила Агата. Поймав недовольный взгляд Айрин, она жестом пригласила Глэнвилла передвинуться на несколько мест, чтобы не мешать, после чего поинтересовалась: — Виновны в чем?

— Боюсь, что в присутствии здесь этого вашего румяного поклонника из лагеря Сент-Джонс-Вуд виноват я… по крайней мере отчасти.

Агата оглянулась на красивого курсанта, который смотрел на сцену и последнюю из прослушиваемых актрис.

— А, он довольно милый, — сказала Агата. — Джанет — просто счастливица.

— Джанет могла бы найти кого-то получше этого юнца, — возразил Стивен. — Впрочем, не важно.

Агата повернулась и посмотрела на него:

— Это вы устроили ему увольнение, Стивен?

В конце концов, он ведь занимал высокую должность в Министерстве военно-воздушных сил.

Он ухмыльнулся:

— Признаю себя виновным… Джанет рассказала, что паренек ваш ярый поклонник. Я предупредил ее, что вы не любите суеты вокруг себя. Но Джанет умоляла.

— Только не говорите, что вы нацелились на…

— Нет! Нет-нет. Мы с Джанет просто приятельствуем. Но я всегда готов оказать услугу хорошенькой особе. Никогда не знаешь, с кем именно окажешься на необитаемом острове.

Агата покачала головой:

— Стивен, вам нет равных в умении сочетать цинизм и романтику. У вас просто уникальный дар!

— Спасибо, милая. Вернее — дорогуша. Мы же в театре, не будем забывать!

Она еще раз посмотрела на курсанта, очарованного новыми впечатлениями.

— Ну, я не против встречи с постоянным читателем… и вообще, Стивен, у меня нет «поклонников». У меня есть читатели… покупатели. Я просто не люблю, когда их много. По одному они порой очаровательны.

— Он — парень красивый, согласен.

— Да я ему в матери гожусь, он же совсем мальчишка!

— Но вы же ему не мать. Так что вопрос о кровосмешении не стоит.

Она покосилась на него:

— Вы — ужасный человек, Стивен. Настоящий злодей.

— Тогда за что вы меня любите?

Она пожала плечами:

— Право, не могу объяснить.

— Так когда мы начнем?

В его голосе звучало озорство, словно он, наконец, заговорил о любовной интрижке:

— Начнем что?

— Нашу книгу! Наш египетский детектив.

— Я же говорила вам, Стивен: я не беру соавторов.