Линдси Эшфорд - Женщина в «Восточном экспрессе»

– Что такое? – Рука Макса опустилась ей на плечо. – Вы дрожите.

– Я… просто…

Признаться ему? И что тогда? А вдруг он решит, что совесть обязывает найти любовника Нэнси и все рассказать? Она ведь обещала Нэнси – нельзя нарушать обещание…

– Н-надо отослать фотографию Кэтрин, – произнесла Агата прерывающимся голосом. – Когда Джеймс начнет задавать вопросы о своей матери, она ему покажет.

– Думаете, Кэтрин захочет рассказать правду? – нахмурился Макс. – У меня сложилось впечатление, что они с Леонардом намерены выдать его за своего.

Агата завернула снимок в шелковый шарф.

– Что ж, это их дело. По крайней мере, так у них будет выбор.

Макс кивнул.

– У вас есть конверт? Пойду отправлю, а вы пока заканчивайте с укладкой.

Четыре дня спустя, двадцать первого декабря, «Восточный экспресс» скользил вдоль заснеженных лугов в Швейцарских Альпах. Рассвет занялся поздно: Агата с Максом уже завтракали, когда темное небо загорелось на востоке обещанием солнца.

– Наше последнее утро, – заметил Макс, поднимая чашку с кофе и шутливо чокаясь с ней. – Я знаю, неделя выдалась непростая, но все-таки надеюсь, что вы хорошо провели время.

– Да, конечно… – Агата улыбнулась одними губами. – В Стамбуле было очень интересно, да и Венецию еще раз повидали…

Она склонилась над тарелкой и принялась старательно намазывать масло на кусок тоста, чтобы скрыть свои чувства. В душе царил сумбур. Лондон, осколки прежней жизни… Она ужасно соскучилась по Розалинде – и в то же время отчаянно боялась завершения праздников, когда дочь вернется в школу, а Макс – в Месопотамию. Да, они провели вместе несколько чудесных дней, но о будущем разговоров не заводили. Увидятся ли они вновь? К тому же Агате страшно не хватало Джеймса. Как-то там справляется Кэтрин? А вдруг она устала от бессонных ночей, бесконечных кормлений, подмываний, переодеваний? Вдруг новизна материнства уже приелась?

– У вас такой серьезный вид… – Макс накрыл ее руку ладонью.

– Беспокоюсь за Джеймса. – Хотя бы в этом она могла ему признаться.

– Вы с ним отлично справлялись. Представляю, как вам было тяжело прощаться…

– Я подумывала о том, чтобы его забрать. В тот день, пока вы были в церкви, я прикидывала и так и этак. – Агата глянула в окно, любуясь белоснежной вершиной, которую позолотило солнце. – Конечно, ничего бы не вышло – вряд ли разведенным женщинам позволяют брать приемных детей.

– Я тоже об этом думал.

– Правда?

– Если бы мы были женаты…

Макс все еще держал ее за руку. Агата подняла голову, ошеломленная, и увидела, что молодой человек краснеет.

– А потом я подумал: если бы мы были женаты, то… – Он уставился на скатерть. – …могли бы завести своего.

– Вы что, делаете мне предложение?!

– Да. – Макс поднял голову, криво улыбнувшись. – Простите, что так поспешно… Надо бы встать на колено, только боюсь, официант споткнется.

Он сделал глубокий вдох.

– Агата, выходите за меня замуж!

Из сада камелий в дом ведет узкая извилистая тропинка. Мой юный гость предлагает мне руку. Я прекрасно могу ходить сама – палка нужна лишь для того, чтобы подняться со скамейки, – но принимаю помощь. Меня вдруг охватывает сильное желание прижать его к себе: этого малыша я впервые взяла на руки в пустыне, его выкармливала козьим молоком через тряпочку, его мечтала усыновить; и если бы обстоятельства сложились иначе… Как он вырос, каким красавцем стал: темная грива волос, ясные голубые глаза…

Жаль, что Макса нет рядом – он в Лондоне, читает лекцию в Британском музее. Сейчас, возможно, потчует аудиторию забавным анекдотом из нашей жизни в Ираке и Сирии.

Ах, какие нам выпали приключения! Макс возглавлял собственную экспедицию, а я была рядом в роли хатун. Научилась фотографировать находки и проявлять снимки, а в свободное время печатала на машинке в кабинете из саманного кирпича, который построил для меня Макс. На двери висела табличка, написанная на арабском: «Бейт Агата» – «домик Агаты». Никогда идеи не приходили ко мне так быстро и так легко, как в той крошечной хижине посреди пустыни.

С годами мы потеряли связь с Вулли. Пока Макс копал на Ближнем Востоке, работа Леонарда привела его в Америку. Последний раз мы все виделись в Лондоне осенью 1930 года, Джеймсу тогда было два годика. Разумеется, он меня не вспомнил и заплакал, когда Кэтрин попыталась посадить его ко мне на колени. В другой раз я бы расстроилась, однако меня заполняло безмерное счастье: я ждала ребенка от Макса. Целый волшебный месяц мы планировали будущее в роли родителей!