Линдси Эшфорд - Женщина в «Восточном экспрессе»

– Какое горе… – прошептал он.

Агата уткнулась ему в рубашку и расплакалась. Захлебываясь рыданиями, она призналась, как невыносимо давит на нее чувство вины.

– Но вы же не могли предположить, что так выйдет, – резонно заметил Макс, гладя ее по волосам. – Вы знали, что она ждет ребенка?

Агата кивнула.

– Она сказала, что с-срок всего шесть месяцев…

– Вы не заставляли ее ехать с вами. Если бы не ваши умелые действия там, у реки, они с малышом не выжили бы.

Ответом было приглушенное всхлипывание.

– Давайте проветримся немного. Как насчет прокатиться на муле? – Макс погладил Агату по щеке, искательно глядя в глаза. – По воскресеньям я хожу в маленькую церковь на станции – хороший предлог отдохнуть от этой банды. К тому же ранним утром очень приятно проехаться по пустыне!

Агата сморгнула слезы. Идея прокатиться ей понравилась, но вот служба…

– На мессу, если не хотите, идти необязательно, – заверил Макс. – На платформе есть ларек, можно выпить кофе и перекусить.

– А Джеймс? Он скоро проснется.

– Наверняка Кэтрин и остальные смогут за ним приглядеть пару часов. Не волнуйтесь, я оставлю на столе записку.

В воздухе резко пахло ромашками и купырем. Прошедший дождь вдохнул в пустыню новую жизнь: колеи превратились в ручейки, а когда вода сошла, тут и там из земли вылезли цветы.

Первое время ехали молча. Агата чувствовала, что Макс осторожно выжидает, пока она заговорит первой, но боялась снова расплакаться. Она держалась вслед за ним на расстоянии пары метров и вдруг заметила что-то у него на плече. Сперва показалось, что это лепестки шевелятся на ветру, но когда она подъехала ближе, то разглядела бабочку – очень необычную, цвета морской волны летним утром.

– Макс!

Он обернулся в седле, дожидаясь, пока она поравняется с ним. Протянув руку, Агата коснулась его рубашки.

– Что там?

– Бабочка.

Насекомое заползло ей на палец. Агата медленно убрала руку и показала Максу.

– Какая красивая! – Он погладил ее запястье. – Здесь редко можно увидеть бабочку; пожалуй, такого цвета я и не видел ни разу.

Тем временем бабочка подняла лапку и пригладила усики, затем распахнула крылья и ускользнула. Агата вдруг почувствовала неожиданный прилив энергии. Облечь это ощущение в слова было бы излишне сентиментально, и все же она подумала про себя: бабочка – вестник надежды.

– Помню, в день, когда умер Эзми, я тоже увидел бабочку, – произнес Макс, словно читая ее мысли. – Утро выдалось чудесное, теплое и солнечное. Знаете, как бывает… Думаешь: как может продолжаться жизнь, когда его больше нет? Я вышел в сад и сидел там какое-то время – чувствовал вину за то, что жив. И тут прямо передо мной на цветок села бабочка.

Макс помедлил, устраиваясь в седле поудобнее.

– И я вспомнил рассказ, который читал ребенком: однажды лесные феи пришли к семейству гусениц и попросили у них шкурки, чтобы сшить себе пальто. Гусеницы пришли в ярость – они подумали, что феи хотят их убить! Те объяснили, что совсем не то имели в виду: придет время, и гусеницам не понадобятся шкурки, потому что у них будет куда более красивая одежка.

– И что они сказали – гусеницы, в смысле?

– Не поверили. Дали феям от ворот поворот.

Агата сглотнула, в глазах защипало.

– Я когда-то верила… В Бога то есть. Но теперь… – Она прерывисто вздохнула, не в силах выразить хаос, царящий в душе.

Макс дотянулся и пожал ей руку.

– Не так-то просто сохранять веру, когда весь мир перевернулся… Главное – продолжать верить в себя.

Кэтрин наблюдала за спящим Джеймсом: одна ручка поднята к уху, кулачок открывается и закрывается, как морской анемон. Иногда малыш замирал неподвижно, и тогда она пугалась: вдруг перестал дышать? Брала зеркало, подносила к ротику и сама забывала дышать, пока гладкая поверхность не затуманивалась.

– Все нормально?

В дверях появился Леонард с чашкой чая и тарелкой тостов с маслом.

– Я подумал, ты захочешь позавтракать здесь. – Он поставил поднос на пол и присел рядом. – Хороший мальчик… Я ничего не слышал ночью, ни единого писка.

– Слава богу, он слишком мал, чтобы понимать…

Разбуженный их голосами, Джеймс открыл глазки. При виде незнакомого лица с кустистой бородой его ротик недоуменно сморщился. Кэтрин подхватила его на руки и погладила большим пальцем по щечке – этой хитрости ее научила Агата.

– Здорово ты с ним управляешься!

В голосе Леонарда не было недовольства или намека на ревность, и это придало ей смелость. Всю ночь она ворочалась, не в силах уснуть, обдумывала со всех сторон…