Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

Чиновник-романист час-полтора потерпел, жадно съел оставленные Мишиком оба ломтя хлеба, потом опять заскребся в дверь и стал тоскливо требовать аудиенции с Дядей Вовой.

А что – Дядя Вова? Он уже успел перелопатить кучу дел возглавляемого им райотдела полиции центра Еревана, попринимать посетителей, съездить на совещание в министерство, свериться с настольным календарем и, довольный результатами трудового дня, с чистой совестью вернуться домой. Там заботливая женушка уже творчески накрыла стол, на котором в том числе дымился как раз-таки ароматный борщ с озерком девственной сметаны по центру. Вот такая синхронизация меню предварительно заключенных и невольно заключающих произошла в этот бурный и жаркий ереванский день. И как раз в момент полусонного просмотра ночного выпуска телевизионных новостей полковнику Карапетяну, а в миру Дяде Вове позвонил дежурный райотдела и сообщил очередную новость: заключенный КПЗ Таркулян попытался повеситься на собственной рубашке!

– Ах ду грох шун шан ворди [128] Ах ты собак-писатель-сукин сын (арм.) , – совсем как Колик обомлел Дядя Вова и кинулся в райотдел, стандартно костеря самодеятельного писателя и одновременно молясь за его непопадание в окончательный список основателя литературной отрасли – бога-отправителя на тот свет. А уж оттуда позвонил Шварцу.

– Ну-ка, позвоню я в мэрию, потолкую с впечатлительным романистом, – подумал Шварц и набрал номер.

20 декабря, полдень

Сказать, что Сеньор Анджелло обрадовался звонку начальника угрозыска, было бы неверно: он струсил с первой же минуты. Но Шварц знал чиновничьи души не менее криминальных и по-простецки пригласил того посидеть в кафе неподалеку, «проконсультироваться», как он подчеркнул.

– Ага, вот я тебе устрою целых десять Ко-ликов, пока свой подвал приватизируешь или надстройку мансарды оформишь, – завредничал авансом чиновник-романист и судорожно сглотнул горькую слюну от нахлынувших воспоминаний о борще КПЗ.

Но планирование наедине с собой – штука ненадежная. Пока прополз первый час до встречи с Шварцем, Сеньор Анджелло всё больше и больше убеждался: консультация – это уловка, и полиция собирается устроить засаду в кафе. Чтобы взять с поличным. «Поличное» лежало в сейфе, и следовало срочно от него избавляться.

Анджелло запер кабинет, осмотрел его содержимое с точки зрения угрозыска, сжег в пепельнице мелкие ошметки пары-тройки истерично разодранных документов, открыл для проветривания окно и, дрожа от декабрьского холода и нехороших предчувствий, рассовал деньги под мягкой майкой голубого цвета. Потом связался по прямому с шефом и отпросился, сославшись на тяжелую мигрень. Мигрень была традиционной и наилучшей отмазкой Таркуляна: ну кто со здоровой башкой полезет в писатели?

Не доверившись личному водителю («небось, уже обработан ментами!»), Анджелло вышел со стороны хоздвора и сел в маршрутку. Доехал до дома тестя, сразу зашел в ванную комнату, переложил деньги из подмышек в портфель, запер на ключик и отдал кейс удивленным родственникам: «подержите рукопись… обещал издателю, но спешу… очень ценный роман, сенсация века!..» Позвонил жене с мобильника её племянника, сделал кое-какие распоряжения, сел в маршрутку и вернулся на работу с черного хода. Отдышался, поправил перед зеркалом зачес и пошел на встречу с Шварцем.

Но Шварца интересовал исключительно дом номер шесть по проспекту Баграмяна.

– Ну слава Богу, пронесло: это было еще при предшественнике! – мысленно обрадовался летописец, заказал чайничек дорогого копченого чая для себя, кофе для Шварца и полдюжины пирожных: – Не успел позавтракать, работы много, извините, господин майор, угощайтесь!

– А вегетарианцы едят пирожные с кремом? – серьезно спросил Шварц.

– Да я уже не придерживаюсь вегетарианства, – смешался Сеньор Анджелло, перед глазами которого в очередной раз всплыл тюремный борщ, – да вы угощайтесь, угощайтесь…

Суетливость Таркуляна была понятна Шварцу. Еще более понятно было определенное заискивание: часы, проведенные в камере под надзором грозного Колика, навсегда въелись в подкорку впечатлительного романиста, вызывая органический ужас от мыслей о повторном эксперименте. Так что слово за слово, и Анджелло, с его пионерской готовностью сотрудничать, рассказал, как попытка Алтунянов построить «объект» как раз на газоне между зданиями Медицинского института и теологического факультета Университета вызвала бурю страстей среди преподавателей обоих вузов. Поскольку арендатором участка земли был в прошлом начальник канцелярии мэрии, а ныне Почетный консул Таиланда в Армении Алтунян, он походил по властным коридорам и, задействовав всю мощь повязанного одолжением в сто тысяч баксов вице-мэра, осуществил простой, как в коммуналке, обмен небольшого участка между вузами на гораздо больший по адресу Баграмяна – там, где профессурой вроде не пахло.