Евгения Михайлова - По осколкам разбитого зеркала

Я молча собрала сумку, встала, с силой оттолкнула Петину тушу, раздираемую восторгом зеваки, и выбежала из этого места, где каждый охотится только за новостями. Чем больше в них горя, крови и разбитых судеб, тем слаще добыча, тем выше гонорар.

Дома пару часов боролась со своей паникой, затем, когда мысли немного улеглись, стала думать, к кому стукнуться за информацией. В списке авторов и источников информации по старому отделу есть следователи, прокуроры, эксперты. Телефоны рабочие. Нет, это не то, что мне нужно. В таких пикантных скандалах продается даже информация о заинтересованности действующих лиц.

Полистала еще список контактов. Да вот же он, Сережа Кольцов. Частный сыщик, очень востребованный в светских кругах. Как говорит сам Сережа: «Я могила ваших тайн, девочки и мальчики». И это не поза, не пиар, это чистая правда, так все говорят.

Позвонила, он все знал, говорил со мной участливым голосом, который не оставлял сомнения: я жертва бурного публичного интереса.

– Только сейчас узнала? Понятно. Если ты дома, там и оставайся. Расслабься. Приеду со всей доступной информацией.

Сергей приехал уже вечером. С порога сказал:

– Во-первых, успокойся. Трупа нет, обвинения нет. Задержан даже не как подозреваемый, а как единственный свидетель. Это из хорошего. Из плохого – Натали Вин действительно исчезла. Ее нет ни в квартире родителей, ни на даче, ни у родственников и друзей. Ее машина в гараже. Из Москвы не улетала, не уезжала на поезде. Вокруг Маркова косвенные улики: кровь жены на полу квартиры, немного, может, царапина, носовое кровотечение. В квартире кавардак. В гараже валяется лопата со следами свежей земли. Сразу скажу: смахивает на подставу. Среда поганая, как ты сама знаешь. Марков – человек богатый. Он сам говорит, что ничего не помнит, кроме того, чтобы была ссора, скандал. Спиртное в тот день пил, но не до серьезного опьянения. Короче, сейчас в квартире работает мой товарищ – эксперт-криминалист, проверит остатки в бутылках и стаканах. Почитает показания Маркова. Сделает какие-то выводы. А теперь ты расскажи, что сможешь. Все, до самых-самых тайных деталей. В них иногда разгадка. А я могила, сама знаешь.

– Георгия отпустят?

– Да, сегодня. Под подписку. Появляться на публике нежелательно. Видеться с тобой – последнее, что ему надо. Лучше даже не перезваниваться. Журналюги научились прослушивать телефоны. Даже я себе не позволяю. Не всегда. Но это на сегодня самая жареная тема.

Я и рассказала. С готовностью и облегчением, как будто взваливала свою тяжесть на более выносливые плечи. Слушала себя со стороны, как будто ушами Сергея, и понимала: Георгий настолько хорошо владел собой, что о невменяемости и забытье не может быть и речи. Так, чтобы забыть, что убил жену, избавился от тела. Или врать, что забыл. Эта история вообще или о другом человеке, или чудовищная клевета. И Георгий – не наркоман, за это поручусь.

– Да, – кивнул в конце моего рассказа Сергей. – Мне кажется правдой то, что он вырубился на длительное время. Вряд ли по своей инициативе. В общем, мы работаем. А ты держись, терпи, жди. С работой, думаю, легко договоришься. Им там тоже толпы любопытных не нужны. А там, глядишь, и Натали Вин появится. Я, конечно, циник, но нет драмы, которая не может стать рекламой звезды в умелых руках. А исчезнуть – это оставить без необходимой дозы подсаженных на конкретный кайф фанатов. Довести сначала до отчаяния, затем до экстаза.

– Ты думаешь, она жива?

– Я не думаю. Я ищу. Беременная женщина без помощи врача долго не просидит. Если жива, конечно. Отдыхай, Эмилия. Скажу тебе как профессионал: в таких крутых переплетах надо ловить моменты отсутствия новостей и развития. Иначе сил не хватит.

Мне уже стало легче. Хотя бы потому, что избавилась от оков тайны. Я готова отвечать на любые вопросы. Я сейчас вернусь мысленно в тот день, проанализирую все опасности и угрозы после появления в спальне Наташки, подумаю, кто и как мог поступить.

К вечеру я перестала размышлять о возможных муках или смерти Наташки. Меня охватило страшное беспокойство за Георгия. Я знаю этот тип сильных и властных мужчин, которые так хорошо умеют расправляться в первую очередь с собой. Я должна его увидеть. Что за ерунда – все эти полицейские предосторожности. Я позвонила по его домашнему телефону. Он поднял трубку. Я повесила. Через час я звонила в дверь квартиры Марковых. Георгий открыл не сразу. Выглядел он нормально. Но посмотрел такими больными, измученными глазами, что мне стало ясно. Это беда.