Евгения Михайлова - По осколкам разбитого зеркала

Это все помогало только сначала, но к концу застолья у Нели кружилась голова от количества повторений слова «счастье», ее тошнило от сладости и приторности пафосных утешений и восхвалений. Суть была лишь в том, что эти чужие люди сейчас разойдутся, а Неле нужно будет сделать шаг в свою самую горькую, пустую и одинокую ночь. И попытаться дожить до утра.

Когда люди стали расходиться, Неля вышла их проводить во двор. Они расселись по своим машинам. Подруга Вера пошла к метро: она жила на следующей станции. Обещала утром заглянуть. Дочка не успела приехать на похороны: она с мужем-дипломатом была сейчас в Вашингтоне на серьезном форуме. Почему-то Неле от этого было легче. Дочь выросла прагматичным, холодноватым человеком, а ее муж Неле категорически не нравился.

Неля сделала шаг к подъезду, и тут к ней подошла соседка Валентина. Они с Кириллом часто встречались с ней, выгуливая свою таксу Асю. У Вали – добродушный лабрадор Лева. Она сама и ее собака очень нравились Кириллу и Неле. Кирилл называл Валю красавицей. Он был очень щедр к людям, внимателен и доброжелателен к знакомым женщинам. Это было для него так естественно, так искренне, так чисто, что у Нели никогда не было оснований для ревности. Она так понимала его щедрость: Кирилл настолько счастлив в браке, так уверен в их взаимной любви, что ему хочется говорить что-то приятное всем остальным людям, которым повезло меньше, чем им. А Валентине совсем не повезло. Ее муж был тяжелым, грубым человеком. Она пыталась и не могла с ним развестись. Однажды он сел пьяным за руль и разбился. Валя стала вдовой в тридцать лет. Это случилось два года назад.

Неля увидела свое отражение в ее больших, серьезных глазах темно-серого цвета, которые смотрели на нее печально и мрачно в траурной тени ресниц. И она впервые за весь день заплакала, сжав руки Валентины.

– Спасибо, что подошла. И не говори ничего. Знаю, что ты его жалеешь. Что понимаешь меня. Только ты и понимаешь. Устала я сегодня от чужих людей и ненужных слов.

Так Неля в день своего большого горя выделила всего одного человека по тонкому духовному родству. Она не почувствовала такого ни в общении со старыми друзьями семьи, ни с подругой, которую знала еще до замужества. Не почувствовала бы и с дочерью.

По первой, черной и зыбкой ночи своего вдовства Неля брела, наверное, сто лет. Утренний свет обжег воспаленные больные глаза. Глоток воздуха из открытого окна коснулся высохшего рта: в нем не осталось ни капли влаги. Горечь пустыни. Было очень страшно выйти за пределы своего порога, увидеть дорожку, по которой они с Кириллом ходили вдвоем. Было невыносимо видеть других людей, которые остались такими же, как вчера. Но Неля поймала взгляд таксы Аси. Оделась и взяла поводок.

– Может, встретим Валю с Левой, – сказала она не столько Асе, сколько себе.

Побродили. Неля выбирала самые безлюдные места, такие, где встречаются только собачники. Но когда навстречу шел кто-то знакомый с собакой, уходила с дорожки в сторону.

– Потом с ними поиграешь, – говорила она удивленной Асе. – Не сегодня.

Так, за дорожкой, на пустыре они и встретили Валентину с Левой. Неля только сейчас сообразила, что Валя, в отличие от нее, всегда избегала встреч с другими людьми. Они с Кириллом были для нее исключением.

Соседка выглядела больной и сразу объяснила:

– Ужасный вирус подхватила. Температура, кашель, насморк и страшная резь в глазах. Отпросилась на пару дней с работы.

Они походили немного молча. Их окутывала пелена мелкого прямого дождя. Лучшего фона для настроения не найти. Неля думала о том, что Валя обладает редким качеством. С ней легко молчать. Есть ощущение, будто она как-то попадает в твою волну: в такое утро это единственно возможная поддержка. Неле казалось, что они вдвоем выплывают из серой, бесконечной реки. И, может, выплывут, хотя поплыли вдоль берегов.

– У тебя есть близкие родственники? – спросила Неля.

– Близкие родственники? – недоуменно переспросила Валя. – У меня есть родственники, но никто из них никогда не был мне близок. Это совсем разные вещи – родственные связи и человеческая близость. Только давай не будем с утра ни о том, ни о другом. У меня голова как будто залита горячим воском. Как ты себя чувствуешь сегодня, даже не спрашиваю. Понимаю. Если тебе что-то нужно, скажи. Может, в магазин, аптеку, с Асей еще выйти. Я знаю, что в первый день после похорон самое сложное – встречаться с людьми.

– Да мне ничего не нужно. Еды полно после поминок. А тебе лежать нужно. Высокая температура?