Павел Астахов - Киллер

– Оса говорит, что один из них, седой, встречался с ней несколькими часами раньше. Хотел обсудить заказ, но когда началась конкретика, слился.

Санитар расхохотался. Тихий спокойно смотрел на своего босса и ждал, когда тот успокоится.

– Поди сюда, Тихий, – отсмеявшись, позвал его Илья Робертович.

Бригадир шагнул к столу и услышал:

– Вот увеличенное фото твоего седого. А теперь внимание! – С этими словами Санитар достал из конверта другую фотографию и положил ее рядом с первой. – Вглядись повнимательнее. Ничего не замечаешь?

У Тихого перехватило дыхание. На фото, извлеченном из конверта, был изображен тот самый адвокат Артем Павлов. Бригадир перевел взор на снимок с видеозаписи. Он мысленно убрал с этого человека длинные волосы, многодневную щетину, и из груди его вырвался вздох:

– Это он.

– Вот именно, – раздраженно сказал Илья Робертович. – Займись им. Уж слишком далеко засунул свой нос этот юрист. Я понятия не имею, был ли он в доме Графа или нет, но мы не должны рисковать. Кстати, из всего этого следует, что Павлов следил за Осой.

– Разумеется.

– Она не Оса, а тупая овца, – в сердцах бросил Санитар. – Боже мой, с кем мне приходится работать!..

– Хватит, Илья Робертович. Нужно что-то делать, – хмуро произнес Тихий и наморщил лоб, словно вспоминая о чем-то. – Нужно выяснить, каким образом адвокат вышел на контакт с нами. Я переговорю с ребятами. Кажется, я знаю человека, который хлопотал о встрече с этим оборотнем.

– Уж переговори, – устало сказал Санитар, сел на диван и начал обмахивать лицо газетой, взятой со столика. – Будь так любезен.

«Стареешь, Илюха, – глядя на босса, подумал Тихий. – Пора тебе бросать это занятие и возвращаться в поликлинику. Выписывать капли в глаза куда спокойней, чем руководить киллерами».

– В общем, вечером жду от тебя предложений по Павлову – раз. Узнай, кто его навел на «Профсоюз» – два. Сюда тащить это дерьмо не надо, сами разберетесь, на месте. Заканчивай с Отставным. За операцию с Кольцовым отвечаешь головой, Тихий! Понял? Это три. В-четвертых, Графу пора на покой. Дом засвечен, да и в лицо его теперь знают. Старика я беру на себя. И пятое, последнее. Решите вопрос с бабой Дока. Той самой вдовой. Хрен его знает, что он в постели ей наболтал. Тем более что Павлов тоже к ней ходил.

– Я понял. Могу быть свободен?

Санитар открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, затем просто махнул рукой.

Тихий спокойно вышел.

Поздно вечером Шамиль встретил Артема у ворот своей дачи. Друг настоял на этом, хотя адвокат и не хотел причинять ему неудобства.

– Поживешь дней пять у меня, – безапелляционно заявил Шамиль. – Пусть дело по Морозкову закроют. Оставаться дома тебе рискованно.

Спорить с этим утверждением было бессмысленно, Шамиль говорил правду.

– Как доехал? – осведомился он, огляделся в тишине, нарушаемой лишь стрекотом сверчков, и закрыл ворота.

– Нормально, – ответил Павлов.

Голос адвоката звучал бодро, но даже при скудном освещении Шамиль не мог не заметить, как устало выглядит его друг.

– Артем, тебе нужно срочно отдохнуть, – заметил он. – Нет, не просто выспаться. Я имею в виду полноценный отпуск, недели две как минимум.

– Отпуск – вещь хорошая, – не стал возражать адвокат. – Только не сейчас. Шамиль, ты же сам все прекрасно понимаешь.

– Вот именно, – проворчал тот. – Угробишь себя, сам того не замечая.

Друзья прошли в просторный дом.

– Как Вероника?

– Все в порядке, – ответил Артем. – Ее очень тепло встретили, она уже купалась в море.

Шамиль вздохнул и сказал:

– Не знаю, радоваться или нет, что так все оборачивается. – Он поставил чайник на плиту и залез в холодильник. – Артем, ты ни в коей мере не принимай мое бурчание на свой счет. Просто мне неожиданно пришло в голову, что наша жизнь устроена таким загадочным образом, что зачастую грани между добром и злом стираются.

– Эка ты закрутил, – с усмешкой проговорил Павлов. – По сути, что сказать-то хотел?

– Все очень просто, – ответил Шамиль, ставя на стол тарелку с нарезанной ветчиной и сыром. – Если Вероника не обратилась бы за помощью ко мне, то финал был бы предсказуем. Ее брат получил бы пожизненный срок, и дело по взрыву этого Ганакяна закрыли бы. Теперь же события разворачиваются так, что я каждый день просыпаюсь с дрожью – как ты там? Что с Вероникой? Кого еще найдут убитым? Понимаешь, о чем я?

– Еще бы. Ты начинаешь сомневаться в целесообразности той линии, которой мы сейчас придерживаемся?