Гренвилл Робинс - Убийство в эфире

Все время поездки он был очень тихим, и мои слабые попытки завязать разговор скоро, зашипев, выдохлись. К счастью, поездка была недолгой. Вскоре мы остановились у большого особняка на окраине города. На тротуаре расположились несколько констеблей. Шепотом посовещавшись, они заняли свои места у ворот.

— Знаете, кто здесь живет? — сказал Гарленд.

— Нет.

— Вдова убитого.

На наш звонок ответила аккуратная горничная.

— Скажи хозяйке, — заявил он, — что снова пришел детектив и хочет ее видеть.

Через секунду горничная вернулась, и нас пригласили в гостиную. В углу сидела привлекательная женщина примерно тридцати лет. Она была очень бледна и явно поражена горем, а увидев нас, заметно вздрогнула. Я начал бормотать соболезнования, когда мой спутник заговорил.

Я никогда до тех пор не слышал его говорящим в таком тоне и не удивился, зная, что он гроза преступников.

— Простите за вторжение, — резко начал Гарленд. — Но я хотел бы поговорить с мистером Хартом в вашем присутствии. Я попросил его приехать сюда в семь. Прямо сейчас.

При этих словах миссис Тремейн побледнела, и я подумал, что она упадет в обморок. Женщина не сказала ни слова, только предложила сесть, и в этот момент появился Харт. Горничная не объявила о его приходе. В любое другое время я бы удивился, но сейчас меня удивляло слишком многое, чтобы думать об этой маленькой детали.

Он улыбнулся бледной женщине перед ним, подошел к ней и встал рядом.

— Итак? — спросил он.

— Простите, что беспокою вас таким образом, — сказал Гарленд, — но есть один-два вопроса, которые я хотел бы задать, и, думаю, мне лучше сделать это здесь. Мне нравится делать дела в должном месте.

При этом Харт побледнел так же, как миссис Тремейн.

— И?

— Думаю, можно перестать играть в прятки, — серьезно ответил мой спутник. — Я не дурак. Зачем вы это сделали?

— Что сделал? — выдохнул тот.

— И, — продолжал Гарленд, не обращая внимания на вопрос, — где?..

В этот момент мужчина и женщина инстинктивно посмотрели на французское окно, ведущее наружу в сад. Всего лишь на долю секунды, но Гарленд это заметил.

— А! Я так и думал, — сказал он. — Что ж, есть ли необходимость продолжать этот фарс?

— Боюсь, я не понимаю вас, — самоуверенно ответил Харт.

— Уверены?

— Вполне.

— Отлично, — сказал Гарленд, повернувшись ко мне. — Приведи, пожалуйста, двух полисменов. В машине есть лопаты. Скажи им подождать меня в саду прямо у окна. Наши друзья смогут отсюда посмотреть, что они будут делать.

Я повернулся к двери, и в этот момент женщина издала крик, какой я надеюсь больше никогда не услышать. Мужчина схватил ее за руки и пытался успокоить, но было слишком поздно, и, хоть он делал все что мог, Харт не мог остановить всю жалобную историю, теперь выплескивавшуюся наружу. И что за горестная то была история!

Как Гарленд докопался до правды, я не мог себе представить, но так и было, и теперь, когда его теории оправдались, он выглядел столь же несчастным, как те двое бедолаг, пойманных им в ловушку.

Это была старая, старая история. Вечный любовный треугольник. Убитый муж пренебрегал женой. Другой ее утешил. Дела шли хуже и хуже, пока муж не начал плохо обращаться с женой. Тогда они решили избавиться от него. Они… Но продолжение лучше поведать словами Гарленда.

Последний раз я видел двух этих несчастных созданий, попавших в сети собственного преступления, выводимыми под охраной двух полисменов. Они смотрели лишь друг на друга и пытались друг другу помочь. Так жаль. Именно там была настоящая любовь, если только она бывает в мире. И они неизбежно шли на эшафот!

Тело, конечно, было захоронено в садике перед домом. Закончив все неприятные формальности, связанные с арестом и эксгумацией, Гарленд вернулся в мой кабинет.

— Жизнь — странная штука, — сказал он, плюхнувшись в кресло. — Те двое должны были бы составить образцовую супружескую пару. Но как две стороны человеческого треугольника они были не чем иным, как злодеями.

— Соглашусь, но как ты пришел к разгадке? Я до сих пор брожу в потемках.

— Поначалу я будто тонул. Я почти пришел к выводу, что произошло нечто сверхъестественное, а сыщик не может так думать. Очевидно, что должно было быть какое-то материальное объяснение исчезновению человека, который, если верить нашим ушам, был без сознания либо мертв. Мы довольно тщательно осмотрели комнату. Она была непроницаема, как гроб.

Я вздрогнул.

— Да. Но это было именно тем, чего не было. Никакое тело не могло быть вынесено из этой комнаты без ведома Харта, и вскоре я убедился, что из здания вообще не могло быть вынесено никакое тело. Помимо всего прочего, заслуживающим доверия было свидетельство охранника. И других людей. Нет, все это было невозможно. Не могло произойти.