Гренвилл Робинс - Убийство в эфире

— Надеюсь, все не совсем в порядке? — вежливо спросил я.

— Не больше, чем обычно, — ответил он, и я знал, что он рад меня видеть. — Ты можешь оказаться даже полезным, — продолжал Гарленд, пыхтя трубкой. — Вы, газетчики, привыкли изобретать вещи, которые, по вашему мнению, пригодятся для раскрытия преступления. Ты слушал?

— Да.

— И я. Ужасные звуки, не правда ли? Звучало так, будто его именно задушили.

— Кто это был?

— Некто Тремейн. Их главный диктор. Лично не знал его, только голос.

— Как он? — спросил я.

— Не знаю, — ответил он.

— Ты не спросил?!

— Спросил.

— Тогда почему не знаешь?

— Потому что они сами не знают, — спокойно ответил Гарленд.

— Не говори глупости, — нетерпеливо сказал я. — Они должны знать.

— Не будь наивным, — ответил он. — Они не знают.

— То есть вы даже не знаете, мертв он или нет?

— Нет. Он исчез.

— Что?!

— Да, удрал из герметично запертой студии.

— Боже всемогущий!

— И, конечно, после того, как был довольно-таки тщательно задушен.

— Они, должно быть, все помешались, — сказал я.

— Полагаю, — заметил он, задумчиво пыхнув трубкой.

Когда мы приехали, у двери студии уже стоял полицейский, приветствовавший нас при виде моего спутника. В вестибюле ерзал молодой человек. Скоро мы узнали, что это был руководитель студии. Его звали Стивен Харт. Стивен был новичком, и я прежде не встречал его, но он произвел на меня очень благоприятное впечатление. Должно быть, ему было года тридцать два или тридцать три, и он был не только красив, но и наделен большим интеллектом.

Увидев нас, Харт нетерпеливо вышел вперед.

— Мистер Гарленд? — произнес он с быстро мелькнувшей улыбкой. — Я управляю радиостанцией. Я позвонил в полицейский участок сразу, как это… случилось. Слышал о вас, сэр. Рад, что вы смогли приехать.

Уильям представил меня, и мы обменялись рукопожатием.

— Полагаю, — продолжал Харт, — вы бы хотели пройти сразу в студию. Мы не трогали ничего, кроме телефона, я ответил, когда позвонила жена этого бедолаги. Естественно, она была очень напугана. Я сказал ей, чтобы она оставалась дома, на случай, если полиция захочет ее увидеть. Все верно?

— Вполне, — ответил Гарленд. — В студии, стало быть, действительно есть телефон?

— Да. Им редко пользуются, но иногда, когда эфир не идет, мы можем связаться с кем-то в студии.

— Понимаю. Что ж, пойдем в студию.

Харт показывал дорогу. Мы преодолели пару лестничных пролетов и через открытую дверь прошли в стандартную радиостудию. В середине комнаты валялся перевернутый микрофон, а над ним — опрокинутый деревянный стул. Он составлял всю мебель. Комната была прекрасно освещена и выглядела совершенно голой. Лампы были закреплены высоко посередине потолка и зажигались парой переключателей рядом с дверью. По другую сторону от двери был телефон. В одном углу стояло нечто, похожее на телефонную будку. Я понял, что это звукоизолирующее помещение, используемое в случае необходимости для проверки трансляции. В нем не было мебели. Ничего, кроме пары наушников. На полу студии лежал толстый ковер. Ярко-желтого цвета стены были скрыты тонкими занавесками. И все.

— Не могли бы вы закрыть дверь? — сказал Уильям Харту. Тот так и сделал. Она закрылась автоматически на пружинный замок, закрепленный в стене.

— Конечно, у вас есть ключ, — продолжал Уильям.

— Да, и еще у двух-трех человек из числа персонала. Дверь закрывается, чтобы предотвратить возможность вторжения посреди трансляции посторонних. Конечно, это вряд ли…

— Кажется, сегодня ночью это и случилось, — сухо сказал собеседник.

— Да, — согласился Харт. — Не понимаю…

— Что ж, мистер Харт, — сказал мой друг, быстро, но тщательно оглядев комнату. — Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Конечно, нет.

— Мы оба слышали случившееся с нашей стороны беспроводной сети. Полагаю, это действительно был голос Тремейна?

— Да.

— Вы видели, как он пришел?

— Да. Он пришел за десять минут перед тем, как стал читать местные объявления. Вы знаете, мой кабинет рядом. Он зашел поздороваться и, как обычно, оставил там шляпу и пальто. Они все еще там.

— А потом пошел в студию?

— Да. Мы поболтали несколько минут. Я дал ему объявления, которые он должен был прочитать, а потом Тремейн пошел в студию.

— Свет горел?

— Да. Я пришел с ним. Тут все было, как всегда.

— Понимаю. А потом оставили его здесь одного?

— Да. Если работает неопытный диктор, во время трансляции его кто-то обычно подстраховывает в студии. Мы с бедным Тремейном по очереди сидели там, чтобы контролировать ситуацию. Но, конечно, это не относилось к нам самим, мы оба высокопрофессиональные дикторы.