Вера Миносская - Хранители

Назавтра в пять часов вечера красный кабриолет въехал на парковку. Я специально назначила это время: мужчины по случаю пятницы собирались в Спили — посидеть с шурином Янниса за кофе и заодно забрать электропилу, одолженную ему неделю назад.

Маркос явился в белой рубашке навыпуск с букетом ромашек.

Когда мы поднялись на террасу, занимающую весь второй этаж таверны, он закусил губу, глядя на бухту. Она отсюда была как на ладони. На волнах покачивались два катерка, привезших дайверов — их трубки сновали у скал.

— Вау! Вот здесь вообще супер! А вывеска у тебя уже готова?

Вывеску я начала делать недавно: сбив между собой две доски, немного скруглила края и теперь занималась их брашированием 10 10 Браширование — обработка дерева, в результате которой оно приобретает более текстурный вид. Также этот способ называют искусственным старением древесины. . По замыслу она должна была напоминать выкинутые морем обломки корабля. И держаться на чугунных цепях над входом.

— Здорово, — отозвался Маркос, когда я все это изложила, — но еще нужная вывеска здесь, на террасе. Причем крупная, чтобы было видно с пляжа. Реклама, которая не потребует от тебя затрат, но ежедневно будет приводить на обед новых клиентов.

Это был дельный совет. Маркос сделал картинный жест рукой, когда я благодарила его, — мол, ерунда. Но было видно, что ему приятно.

«Интересно, сколько лет коллеге? Вряд ли больше тридцати», — пронеслось в голове.

Мы спустились. Пока я готовила кофе, пришла Мария. Поздоровалась со вставшим при ее появлении Маркосом, взяла кувшин с водой и ушла. Приходила, чтобы взглянуть на него, ясно. Пока мы сидели за столиком и болтали, он немного смущался, в глаза мне не смотрел и иногда замолкал, подбирая слова. Рассказал, что учился в Лондоне и там же работал у друга в ночном клубе — дизайнером и администратором. Что обожает спектакли и балет и ходил в 2013 году на «Лебединое озеро», когда Большой театр приезжал в Лондон на гастроли. Из русских писателей, помимо Булгакова, любит Достоевского, Чехова и детективы Бориса Акунина про Фандорина.

Прервав устное сочинение о любви к русской культуре, я спросила, не собирается ли он возвращаться в Англию.

— Собираюсь, — охотно откликнулся он, — очень люблю эту страну. И знаешь… — Он слегка обернулся через плечо — посмотреть, нет ли Марии. — Никто меня там за грека не принимает. Считают, что я англичанин.

— Я тоже сперва так решила.

Пушистые ресницы затрепетали, и он вспыхнул совсем как мой племянник, когда на пятый день рождения родители подарили ему большой красный грузовик. Я поспешно опустила глаза, чтобы не обидеть одухотворенное создание насмешкой.

Перед сном я зашла в таверну, вынула ромашки Маркоса из вазы и, обвязав стебли веревкой, повесила под потолок — сушиться в компании других растюшек.

Теперь каждое утро начиналось в моем телефоне четверостишием из Шекспира, Кипплинга, Бродского. Далее впечатления от просмотренного перемежались с рассуждениями о прочитанном. Скорее, витиеватыми и запутанными, нежели глубокими. Просматривая его длинные послания перед сном, я поражалась, сколько у человека свободного времени. Маркоса не обижали короткие ответы раз в сутки: он относил это исключительно на мою загруженность. Сам он занимался не столько дизайнерскими проектами, как сообщил при знакомстве, сколько покатушками с друзьями между пляжами южного берега и ночными клубами северного. И крутил романы с девушками, о чем рассказывал мне во всех подробностях, видимо делая ставку в завоевании меня на откровенность.

Однажды он приехал и мы спустились в бухту — полежать у воды, выпить апельсинового сока. Совместный поход на пляж, хоть и на обычный, не нудистский, в понимании Маркоса означал выход отношений на новый уровень.

Вечером пришла эсэмэска:

«Сегодня я не мог оторвать глаз от твоих губ. Это Африка. Страсть. Желание. У меня кружится голова, я слышу тамтамы!»

«Ну все, Вера, баста, — сказала я самой себе, — пора прикрывать лавочку. Коли мужчина заговорил о твоих губах, значит, решил, что близость не за горами».

И написала:

«Маркос, я не в состоянии оценить твои усилия. Прости, но давай заканчивать. У меня слишком много работы, поддерживать столь интенсивное общение я не могу».

Последующую дробь сообщений я не читала и на ночь отключила телефон. Спала сладко, решив, что вряд ли увижу Маркоса в скором времени, поскольку его тактика — измор, а не наступление.