Эйми Моллой - Идеальная мать

— Да неважно. Я это умею.

— И что? — сказала Колетт.

— Да ничего. Он почти ничего не заполнил. Вырос на Манхэттене, это мы и так знали вроде. Имя партнера: Лу. Даже фотографии нет.

— Нужно опять туда зайти, посмотреть профиль Уинни. Узнать, кто отец Мидаса, — тихо сказала Фрэнси.

Нэлл засомневалась, но потом доверительно сообщила:

— Я так и сделала.

В стул Нэлл резко врезался какой-то мужчина и облил ей плечо. Она раздраженно обернулась и увидела знакомое лицо — это был ее сосед.

— Привет, Нэлл, прости ради бога.

Он жил этажом ниже, у него всегда была закатана правая штанина, будто бы ему нужно было немедленно вскочить на поджидающий его велосипед. Жена его вечно ходила насупленная.

— Как дела? — спросил он. — Как дочка?

— Восхитительно, благодарю.

Он кивнул:

— Судя по тому, что мы слышим, у нее проблемы со сном?

— В смысле?

— Мы с Лизой иногда слышим, как она плачет. Сверху.

— Ах, да, ну что ж…

— Лиза даже в Интернете посмотрела. Ты ей даешь соску?

— Соску? Да.

— Понятно. Лиза прочитала, что это детей успокаивает.

— Ясно. Я так полагаю, у вас детей нет?

— А, и еще есть такой новый конверт для сна. Называется «Волшебная пижама» или что-то такое. Когда ребенок начинает плакать…

— Как мило с твоей стороны, что ты о нас заботишься, — терпение Нэлл иссякло. — Но причин для беспокойства нет. Ведь вчера ночью плакал вовсе не ребенок.

— Да что ты? А кто же?

— Это мой муж, Себастьян.

— Себастьян?

— Ага, он опять пересматривал мелодраму «На пляже». Каждый раз рыдает.

Сосед Нэлл криво улыбнулся:

— Понял, тогда до встречи, Нэлл.

Они молча ждали, пока он добавлял в кофе молоко и сахар, которые стояли рядом на стойке. Как только он вышел, Колетт повернулась к Нэлл:

— Что там у Уинни в профиле?

— Ничего. У нее нет профиля. Там нет никаких данных о регистрации.

— И что это значит?

— Точно не знаю. Думаю, она удалила профиль, а в системе он не сохраняется. И правда, кто бы поступил иначе на ее месте? Представьте, каково ей: она открывает почту, надеется, что там будут хорошие новости о Мидасе, а там нужно сначала осилить шестнадцать писем про упражнения Кегеля.

Колетт положила лоб на руки:

— Это какой-то сумасшедший дом. Я просто не представляю, что делать дальше.

— А я представляю, — сказала Фрэнси.

Она смотрела в сторону, мимо Нэлл и Колетт, взгляд ее был подозрительно туманен, казалось, что на глаза ее опустилась тень:

— Мы сделаем все возможное, чтобы найти Мидаса. Мы не сдадимся. Пока нас не заставят. Пока мы не сделаем все, что в наших силах, чтобы он оказался там, где ему положено быть: на руках у своей матери, целым и невредимым.

Ночь восьмая

В последние несколько дней я все время думаю о том обещании, которое я дала себе, когда узнала, что беременна. Это был памятный момент: я присела над унитазом в аптеке «Дюан Рид», мне слишком не терпелось сделать тест, чтобы ждать до дома. Помню, что сразу появился крестик из двух полосок цвета розовой жвачки (крестик был похож на тот, что висел над дверью спальни моей матери).

Я обещала себе, что не стану одной из этих таких матерей.

Не буду читать все существующие книжки. Не буду нервничать из-за фталевой кислоты в шампуне или пестицидов в креме для лица. Или из-за бисфенола в пластиковой коробке с китайским фастфудом. Никогда в жизни не буду стоять в магазине и громко говорить со своим ребенком, так чтобы все вокруг услышали, какое у нас ребенком взаимопонимание, как мы близки, как будто родительство — это какой-то сраный перформанс.

Я не изменюсь.

И через сколько я нарушила это обещание?

Через три минуты.

Да, ровно через три минуты: столько времени было нужно, чтобы завернуть тест в кусок туалетной бумаги, убрать в сумку, помыть руки и выйти. Три минуты спустя я была уже абсолютно другим человеком.

Я была мамой.

Как я это поняла? А вот как: я стояла на углу, вокруг не было ни одной машины, и я все равно ждала зеленого света. Я так раньше никогда не делала. До сих пор помню, как я стояла: мимо спешили люди, они переходили пустую улицу без машин, торопились в спортзал, на бранч, проливая кофе из пластиковых стаканчиков на спортивные костюмы. А я просто стояла, не шевелясь, прижав ладони к животу, в уверенности, что стоит мне ступить на проезжую часть, на улице откуда ни возьмись появится машина, вывернет из-за угла, а ребенка (и меня заодно) размажет по лобовому стеклу.