Эйми Моллой - Идеальная мать

— Совсем ненадолго, Чарли нету. Попьем кофе, — Колетт взяла Нэлл под руку, и они ускорили шаг.

— Кто все эти люди? — спросила Нэлл, когда они подошли к дому Колетт. Альберто открыл им, они затолкали коляски в лифт. Нэлл взглянула на флаер, который до их пор сжимала в руке. — Чего им надо?

— Не знаю, налепить всем алые буквы «А» [3] «Алая буква» — роман американского писателя Натаниеля Готорна, в котором главную героиню порицают за нарушение пуританских норм, заставляя ее носить на одежде красную букву «А». ?

В квартире было тихо. Колетт поставила кофе и нарезала лимонный пирог, который испекла утром, поскольку Поппи проснулась в пять. Нэлл села на диван, прижимая Беатрис к груди:

— Что же творится?

— Не знаю.

— Все плохо. У меня дурное предчувствие. Они во всем обвинят ее.

— Да-да, знаю, — Колетт села на высокий кухонный табурет. В голове у нее пульсировала боль. — Странно, что это не началось раньше.

— Это же фигня, — Нэлл несколько раз нервно выдохнула. — Мы ведь… она ведь… всего лишь пошли выпить, всего один раз!

— Прекрати, Нэлл, мы ничего предосудительного не делали, даже не…

— Ты ведь тоже смотришь телевизор? Понимаешь, куда клонит Патриция Истина? Вчера она опять показывала то видео с Уинни, которое записали на следующий день после исчезновения Мидаса. Она каждое движение ее прокомментировала и спрашивала, почему Уинни с тех пор молчит.

— Да. И нам обеим не нужно больше это смотреть.

— Да не могла же Уинни…

Колетт сжала виски:

— Не знаю.

— Не говори так. Она не могла сделать ничего дурного. Мы же ее знаем.

Колетт с сомнением посмотрела на Нэлл:

— Ты так думаешь? Разве мы все друг друга так уж хорошо знаем?

— Достаточно, чтобы быть уверенными, что среди нас нет какой-нибудь психопатки. Все всегда любят говорить, что во всем виновата мать, но я отказываюсь признать, что Уинни имеет к этому хоть какое-то отношение. — Она размазала слезы по щекам. — Я вчера прочла жуткую статью. Про Уинни и так называемый комплекс Медеи, это из греческой мифологии. Это царевна, которая убила своих детей, чтобы отомстить мужу за измену.

— Хватит это читать, Нэлл, серьезно тебе говорю. Это никому не поможет.

— Ты бы видела, что пишут про Уинни в комментариях. Все набросились на нее скопом, говорят, нельзя оставлять ребенка с чужим человеком и идти бухать. А если Мидаса и найдут, его нельзя возвращать Уинни, потому что она плохая мать. — Нэлл старалась не разрыдаться. — Неужели непонятно, как это непросто? И какая огромная ответственность лежит на матери: следить за тем, чтобы ребенок был жив и здоров? Как непроста материнская любовь и как легко все это похерить. Как это, по нашему мнению, сделали наши матери. — Она запнулась. — Вот честно, мне иногда кажется, что я сорвусь. Я так чертовски устала. Всякое бывает, но сама представь. Разве можно причинить вред своему собственному ребенку?

Колетт посмотрела на Поппи, которая спала в коляске рядом с ней.

— Зачем я так сделала? Зачем удалила приложение? И ключ ее потеряла. Я не…

— Ну хватит, Нэлл, не давай им пудрить тебе мозги. Ты ничего плохого не сделала. И мы тоже. Даже если ты выронила ее ключ, не то что кто-то его поднял и решил: «Супер, это ключ Уинни, пойду-ка я к ней и похищу ее ребенка». Я не знаю, что там произошло, но это точно было спланировано .

Нэлл кивнула:

— Я себе все время это повторяю, но кто же это спланировал? У полиции нет никаких версий. Почему не нашли ни телефон, ни ключ? — она отвела взгляд. — Я хочу тебе кое-в-чем признаться.

Тон Нэлл встревожил Колетт:

— В чем?

— Я в тот вечер напилась.

Колетт усмехнулась:

— Офигеть, Нэлл, вот это новость.

— Я сказала, что выпила только…

— Да знаю я. И не только ты. Мы были в баре. Без детей. И нет ничего ужасного в том…

— Просто все получилось как-то странно. Я выпила несколько коктейлей, а потом с какого-то момента просто вообще ничего не помню. Со мной так не бывает. Я так сильно не пьянею и не забываю, что было. Это на меня не похоже, — она секунду поколебалась. — А на следующее утро я заметила, что у меня рубашка на плече порвана. И теперь боюсь, вдруг что-то случилось, а я не помню.

— Что именно?

— Не знаю. Я помню ощущение — как будто кто-то стоит рядом со мной и трогает меня. Может, тот кто украл Мидаса, был там в тот вечер, искал Уинни, забрал у меня ее телефон и ключ, а я не помню. А потом мне кажется, что нет, такого быть не могло. Я бы запомнила, да? Я уже не знаю, чему верить. Мне кажется, я схожу с ума, — Нэлл посмотрела на Колетт. — И с чего она весь вечер смотрела в телефон, наблюдала за кроваткой Мидаса, ты не думала?