Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– И что вас здесь так заинтересовало? Это ведь отрада геолога, а не археолога, нет?

– Безусловно. Но есть кое-что весьма любопытное. Вот местный песчаник; куда ни глянь, из него сложены все старинные дома в округе и стены по большей части. А карьер старый. Я про него порасспрашивал; говорят, каменоломню закрыли в тысяча девятьсот десятом году. А мне бы хотелось разузнать, когда разработка началась, к какому времени относятся первые письменные упоминания.

– Тут я могу вам кое-что порассказать: впрочем, может быть, это только легенда. Из этого самого карьера возник Уайтскар, и Форрест тоже, думаю, хотя Уайтскар древнее. Собственно, названием своим ферма обязана карьеру [56] Название Уайтскар (Whitescar) дословно переводится с английского как «белый шрам». . Скажите, свежий скол этого камня сойдет за белый?

– Во всяком случае, вполне себе светлый. Да, эту историю я знаю. В «Нортумберленде» Бьюика она есть. Уайтскар основан в тысяча пятисотых годах, так?

– Да. А главные строения Форреста датируются примерно тысяча семьсот шестидесятым годом. Во всяком случае, работы здесь начались по меньшей мере четыреста лет назад.

– Да нет, куда раньше, – улыбнулся Дональд. – Карьер существовал задолго до того, как построили Уайтскар. Если задуматься, раз названием своим усадьба обязана карьеру, этому «белому шраму», выходит, что карьер приобрел известность до того, как стали добывать камень на постройку дома.

– Не исключено. – Я рассеянно оглядела заросший травой камень вокруг нас. – Это всего лишь догадка или у вас есть кое-какие доводы?

– Кое-какие есть. – Глубокие карие глаза возбужденно вспыхнули. – Идите сюда, взгляните, интересно, увидите ли вы то же, что и я. Вот сюда, только смотрите под ноги. Здесь до сих пор валяются всякие железяки и прочий хлам. Самая древняя часть карьера вот здесь, она затоплена. Я пойду первым, хорошо?

Мы пробрались сквозь заросли наперстянки и побеги ятрышника; осыпающиеся камни и ржавеющие куски железа делали продвижение небезопасным. Из крапивы выскочил кролик и скрылся из виду, нырнув в неправдоподобных размеров трещину.

– Ишь, какой жирненький! – заметил Дональд, провожая зверька взглядом.

– Вы подумали о кастрюльке и кулинарных талантах Лизы?

– Вовсе нет. Я подумал о миксоматозе [57] Миксоматоз – острое вирусное заболевание кроликов и зайцев. .

– А, вы имеете в виду, что кролики все-таки вернулись?

– Да, ох уж эти мне прожорливые чертенята! Не могу забыть, как они расползались по округе, полумертвые, изнемогая от боли, и как их приходилось добивать, да еще не умеючи, страшась, что с первого раза толком не выйдет! А в конце концов становишься до отвращения искусным в этом деле! Может быть, не стоит говорить об этом фермерской дочке, но мне приятно видеть, что кролики снова тут как тут – такие славные, толстенькие и к болезни невосприимчивые. Надеюсь, они подчистую обгложут траву тех мерзавцев, кто нарочно сеял заразу… Но вам-то откуда помнить? Все забываю, что вас здесь не было. Вы словно часть здешнего пейзажа, без вас Уайтскар и представить-то невозможно. Чудесное место, правда?

– Я, разумеется, отлично понимаю, что это non sequitur [58] Вывод, не соответствующий посылке, нелогичное заключение (лат.). , но ведь прозвучало-то комплиментом! – заметила я.

Дональд явно удивился.

– Да ну? – Он обдумывал мои слова. – А, понял. И впрямь так. Ну что ж, я сам не заметил, что сказал, но все равно не погрешил против истины.

– Верно, – рассмеялась я. – Только тогда вы ни за что не произнесли бы этого вслух.

Дональд улыбнулся краем губ.

– Пожалуй что, и нет. Вот уж воистину проклятие Шотландии – язык на замке.

Но глаза его оставались серьезны.

– Может, и так, – не подумав, выпалила я. – Но чем лучше проклятие Ирландии – язык, на который и щеколды-то нет, не то что замка?

Шотландец непроизвольно усмехнулся, и я поняла, что думает он о том же, о ком с запозданием вспомнила и я, – о Коне. Но сказал он только:

– Или, если на то пошло, проклятие Англии – раздвоенный язык?

Я рассмеялась:

– Да уж, без перепалки нам никак не обойтись! Давняя распря жива и поныне. Благо еще, что мы не всерьез… Вам нравится на юге?

– Очень нравится. В Лондоне у меня недурная квартирка, а по работе приходится много путешествовать.

– А вам бы не хотелось обосноваться в Лондоне насовсем?

Мы уже перебрались через каменный завал, со временем вросший в затвердевшую глиняную насыпь. Внизу, в изгибе карьера, поблескивала вода.