Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– Да. Я не знала, как поступить. Думала написать, но потом решила, легче будет просто позвонить Кону. А трубку сняла мисс Дермотт, остальных никого не было, и мы с ней долго разговаривали. Она рассказала мне, как обстоят дела, и обещала попросить Кона сообщить дедушке. Я не знала, что у дедушки был удар, так что даже хорошо, что я не написала ему вот так, нежданно-негаданно. И уж в любом случае я не осмелилась бы просто взять заявиться сюда и всех переполошить.

Голос Бейтса звучал грубовато:

– От таких потрясений редко умирают, мисс Аннабель.

– Как… мило с вашей стороны. Что ж, мисс Дермотт рассказала мне множество всяких новостей… Я рада, что в целом дедушка держится молодцом.

– Да, вполне хорошо. – Быстрый взгляд из-под нависающих век. – Хотя сдается мне, вы заметите перемены.

– Боюсь, что да. Меня долго не было.

– Долгонько. Нестоящее дело вы затеяли, мисс Аннабель, когда нас покинули.

– Знаю, – отозвалась я. – Уж не вините меня.

– Вовсе я вас не виню, барышня. Я про это дело вообще ничего не знаю, кроме того, что вы с дедушкой разругались в прах. – Он тихо ухмыльнулся. – Я-то, как никто другой, знаю, каков он временами, мы с ним, почитай, уж тридцать лет как знакомы. Сам-то я на него просто внимания не обращаю, злится он себе или сияет, но вы слишком похожи на своего отца, чтобы сидеть смирно и молчать в тряпочку. Уинслоу все одним миром мазаны, я так считаю. Может, будь вы чуток постарше, то уже поняли бы, что он всегда больше лает, чем кусает, но вы ведь тогда были совсем еще девчонкой и, сдается мне, у вас своих бед хватало.

Короткая напряженная пауза.

– Своих бед?

Мой собеседник явственно смутился и принялся ковырять землю концом палки.

– Наверно, не следовало мне этого говорить. Я только имел в виду, все ведь знали, что у вас с мистером Коном не все гладко. Бывает, в девятнадцать лет принимаешь такие вещи слишком близко к сердцу.

Я улыбнулась:

– Бывает. Что ж, теперь все прошло. Давайте об этом забудем, хорошо? И знаете, не следует ни в чем винить дедушку или Кона. Я была молода и глупа и, наверное, даже втайне стремилась немного пожить своим умом. Мне не хотелось на всю жизнь остаться привязанной к Уайтскару или… или еще к чему-нибудь, во всяком случае тогда. Так что, когда пришла пора, я ушла не раздумывая. Да в девятнадцать и думать-то не очень умеешь. Но теперь я вернулась и попытаюсь забыть, что вообще отсюда уезжала.

Я отвернулась от Бейтса и посмотрела на ферму. Во дворе среди соломы копошились куры, под крышей топтались голуби. Дым из трубы поднимался прямо в безмятежное небо.

– Выглядит совсем как прежде, – сказала я. – Если не лучше. Или это разлука виновата, что все кажется милей сердцу?

– Нет, спорить не стану, тут и впрямь за всем хорошо приглядывают. И все почти так же, как во времена вашего дедушки.

Я уставилась на собеседника:

– Как будто… вы говорите, словно эти времена уже прошли.

Он снова принялся ковырять землю палкой.

– Так уж оно и есть.

– Что вы имеете в виду?

Этот быстрый, почти угрюмый взгляд исподлобья.

– Увидите, мисс Аннабель. Не сомневаюсь, вы сами все увидите. Времена изменились.

Я не стала переспрашивать, а сам Бейтс мгновенно сменил тему и кивнул на тропинку, по которой я пришла, на сумрачные леса, окружавшие Форрест-холл.

– А вот и самая большая перемена, какую вы найдете, да и не лучшая. Вам рассказали про Форрестов?

– Да. – Я оглянулась назад, где над горизонтом вырисовывалась верхушка дуба, увитого плющом. Из-за блестящих темных листьев плюща он казался разрушенной башней на фоне юной летней зелени леса. – Да, мисс Дермотт мне рассказала. Четыре года назад, верно? Мне показалось, что сторожка выглядит еще заброшенней прежнего. Не помню, чтобы там хоть когда-нибудь кто-то жил, но, по крайней мере, аллея выглядела ухоженней и ворота висели на месте.

– Они разрушились после пожара. Да, мисс, мы потеряли Холл, хотя и не все пропало, отметьте себе. Они еще используют часть старых конюшен в Уэст-лодже под курятник, и старый сад тоже процветает. Мистер Форрест сам всем занимается вместе с Джонни Руддом – вы помните Джонни? Он по-прежнему там работает, хотя в стойле остался всего-навсего один конь. Мистер Форрест сохранил его, когда распродавал всех остальных жеребят, он из потомства старого Маунтина, и, думаю, мистер Форрест просто не мог расстаться с ним, но вот гадаю, не придется ли его вскорости все-таки продавать. Он тут просто дичает, всех кусает, и к нему даже подойти-то трудно. – Бейтс широко улыбнулся мне. – Придется вам самой с ним поработать, раз уж вы вернулись.