Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

А крики перепуганных животных заглушали даже бешеный рев пламени. Скулили собаки, испускали пронзительные вопли павлины, перепуганно кудахтали куропатки, стучали зубами и попискивали крысы и белки, а я, поглаживая Сафира и Звездочку, то и дело жалобно повторяла:

– Ох, Чарльз… Ох, Чарльз… Ох, боже мой, Чарльз…

Мы едва заметили, что в северо-восточном углу озера раздался громкий всплеск и что расплавленное золото воды всколыхнулось, разошлось багровыми волнами. К острову направлялась, рассекая мерцающую гладь, большая черная голова. Я сидела, покачиваясь, прижимаясь щекой к мокрой голове Сафира, баюкала на коленях раненую голубку и спрашивала себя, скоро ли наступит час, когда мне придется подползти к урезу воды и погрузиться в озеро, кишащее перепуганной рыбой.

Неведомое существо достигло острова. Оно поднялось из воды, откинуло со лба черную прядь волос и, покачиваясь, вылезло на берег. Незнакомец выпрямился, и я узнала своего кузена, мокрого, облепленного водорослями и одетого в мокрые тряпки, в которых я с трудом распознала пару мешковатых арабских шаровар, стянутых позолоченным поясом, набухшие от воды арабские сандалии и больше ничего.

Он подошел к нижним ступенькам и вгляделся в меня, оценив по достоинству звериное столпотворение.

– Ну прямо Ева в садах Эдема. Привет, милая. Тебе что, пришлось поджечь все это заведение, чтобы вызволить меня?

– Чарльз.

Больше я ничего не смогла произнести. Собаки заскулили и подобрались поближе, Звездочка завиляла мокрым хвостом. Мой кузен взбежал по ступенькам, и из-под ног у него взметнулось с полдюжины ящериц, а когда он остановился, одна из куропаток брезгливо отодвинулась на пару дюймов в сторону, потому что с его мокрой одежды на нее капала вода. Я подняла глаза.

– Это не я подожгла, – дрожащим голосом произнесла я. – Это собаки. Они разбили лампу. А я думала, тебя здесь уже нет, они говорили, ты сбежал. Они… они меня заперли… Ох, Чарльз, милый…

– Кристи!

Я даже не заметила, как он сдвинулся с места. Мгновение назад он стоял передо мной, пламя озаряло его мокрое лицо чудесными розово-фиолетовыми бликами, и вот он уже сидит на мраморных ступенях подле меня, бесцеремонно отодвинув Сафира. Чарльз обнял меня, прижал к себе и стал покрывать мое лицо яростными, жадными, неуемными поцелуями, которые неведомым образом перекликались с бешеной пляской огня. Говорят, именно так воздействуют на человека страх и неожиданное избавление от грозной опасности. Я таяла в объятиях Чарльза, как расплавленный воск.

Но тут между нами протиснулась ревнивая морда Сафира, и Чарльз, со смехом чертыхнувшись, увернулся от жадных лап и языка Звездочки, норовившей лизнуть его в щеку.

– Ладно, ладно, мир, хватит ласкаться… Черт бы вас побрал, да оттащи же ты своих влюбленных псов! И чего тебе вздумалось скрываться от людей в зоопарке? Тьфу ты, до чего же склизок этот павлин, по дороге я поскользнулся на его хвосте и упал… Отстань, приятель, будь другом! Я знаком с этой девушкой уже двадцать два года, так что уступи мне дорогу. Когда я в последний раз целовал тебя, Кристабель?

– Тебе было лет десять. С тех пор ты изменился.

– Скажи мне вот что…

На сей раз нас разъединила ящерица, соскользнувшая с купола. Чарльз выругался и смахнул ее с себя, стараясь не раздавить. Та, целая и невредимая, улепетнула в кусты. Чарльз выпрямился.

– Кристи, я тебя люблю и с удовольствием проведу остаток жизни, занимаясь с тобой любовью, но если мы собираемся отсюда убраться, то нельзя терять времени, nicht wahr? [63] Разве не так? ( нем .)

– Что? Что ты сказал?

– Сказал, что нам пора сматывать удочки.

– Да. Я тоже тебя люблю. Я тебе этого не говорила?

– Ты и так ясно дала понять, – ответил он. – О Кристи, милая… Кристи!

– Что?

Характер его объятий, так сказать, изменился. Передо мной стоял уже не пылкий влюбленный, а всего-навсего мой кузен Чарльз. Он схватил меня за плечи и безжалостно встряхнул.

– Приди в себя! Милая, ты что, обкурилась?

– Я в порядке.

– Пора уматывать отсюда, пока есть возможность!

– Ах да… Да, пошли. – Я села и заморгала, глядя на ослепительные языки пламени. – Но как? Ты что, летать научился? Ах ты, садист несчастный, чуть не раздавил мою голубку… Нет, вот она, слава богу, видно, всего лишь наглоталась дыма… – Я попыталась встать. – Осторожно, на белку не наступи.

– Так вот что тебя больше всего волнует! – рассмеялся он. – Взгляни только на этих очаровательных крысок! Пошли! – Он вскочил, поднял меня на ноги и на мгновение обнял, успокаивая. – Не бойся. Может быть, если мы останемся на месте, нам ничего и не грозит, однако под конец здесь может здорово припечь. Поэтому давай-ка попробуем поскорее выбраться. У нас есть только один путь к отступлению, и лучше с ним поторопиться.