Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Пожалуй, да, – ответила я. – Тетушка уже не могла отделить собственный образ от образа леди Эстер и поэтому просто решила остаться «ливанской леди».

– Именно так. Впрочем, ей уже не хотелось выходить из роли. Она жила здесь, в глуши, так долго, что в какой-то степени начала считать эту страну своей и, пожалуй, чувствовала, что, как это ни странно, имеет право примерить легенду на себя. – Летман улыбнулся, и в первый раз в его улыбке мелькнуло искреннее веселье. – Если хотите знать правду, то, по-моему, у нее много общего с оригиналом. В общем, она просто стала получать удовольствие от всего этого. Выезжала на охоту с гончими и ястребами, снова разрешила караванам, идущим из Горного Ливана и Антиливана к морю, останавливаться на отдых в Дар-Ибрагиме, принимала во дворце наиболее «досточтимых путешественников» – большей частью археологов, которые, по-видимому, были знакомы с ее мужем и его работами. Она даже пыталась вмешиваться в политику, а с недавних пор грозится принять мусульманство – впрочем, я думаю, это просто напоказ. – Летман помолчал. – А когда во дворце неизвестно откуда появился я, леди Гарриет пришла в восторг. Еще бы! Мне была отведена роль личного врача – эта фигура, как известно, занимает видное место в легенде о леди Эстер… Вам, должно быть, известно, что леди Эстер Стэнхоуп держала при себе в Джауне личного врача? Так вот, когда наша леди Гарриет впустила меня во дворец и обнаружила, что я без пяти минут врач, то ее это устроило как нельзя более. Так что я присвоил себе придворный титул, наводивший трепет на слуг-арабов, а на самом деле в мои обязанности входит развлекать вашу тетушку беседами. Вряд ли стоят пояснять, что, когда ей на самом деле требуется медицинская помощь, я привожу врача из Бейрута.

– И кто лечит ее теперь, после доктора Графтона?

– Доктора Графтона?

Голос Джона Летмана звучал озадаченно, и я взглянула на него с удивлением:

– Да. Разве вы его не знаете? Он лечил тетушку шесть месяцев назад, в это время вы, как я поняла, уже были здесь.

– О да, конечно был. Просто я не сразу догадался, откуда вы знаете его имя.

– Мне рассказал о нем тот же самый служащий отеля, от которого я узнала о Дар-Ибрагиме. По его словам, прошлой осенью моя тетушка серьезно болела, поэтому я постаралась выяснить, кто ее лечил, и позвонила доктору Графтону, чтобы осведомиться о ней. Мне сказали, что он уехал из Бейрута. Кто ее лечит теперь?

– Рад сообщить, что после ухода Графтона ей ни разу не понадобился врач. Боюсь, с некоторых пор у нее зуб на всех бейрутских лекарей, но, если понадобится, я, надеюсь, сумею ее убедить. – Летман улыбнулся. – Не волнуйтесь… Я в самом деле хорошо о ней забочусь и веду хозяйство, насколько хватает умения. А если вам не терпится ощутить атмосферу четырехзвездного отеля, какую вы встречали повсюду в этой стране, то позвольте сообщить, что у нас здесь пять внутренних дворов, два сада, три турецкие бани, мечеть, конюшни на пятьдесят лошадей и двенадцать верблюдов, несколько миль коридоров, включая один или два потайных, а что касается комнат, мне до сих пор не удалось пересчитать их. Чтобы попасть из покоев принца в сераль, мне приходится браться за радар.

Я рассмеялась:

– Простите. Вам не показалось, что я с укоризной разглядываю пыль на полу? Разве вы не держите рабов, чтобы наводить порядок?

– Рабов здесь только четверо – я и трое слуг: привратник Хассим, девушка по имени Халида и ее брат Насирулла – он живет в деревне и приходит во дворец только на день. Мы неплохо справляемся, отчасти потому, что старая леди живет теперь довольно скромно. Рад сообщить, что ее часть дворца содержится лучше, чем эта. Халида – девушка работящая и хорошо заботится о вашей тетушке. Вам в самом деле не о чем беспокоиться.

– А разве я говорила, что беспокоюсь? Что я сказала такого, чтобы настроить вас на оборонительный лад? Уверена, тетушка Гарриет получает массу удовольствия в роли «ливанской леди», и я рада, что вы живете здесь и взяли на себя заботу о ней. Единственное, чего мне хочется, – это увидеться с ней на пять минут, чтобы было о чем рассказать родственникам.

Летман почему-то снова замолчал. Вот и все, подумала я. Снова вернулись на первую клеточку нашей игры.

Он поерзал на жесткой скамейке и искоса взглянул на меня.

– Да, но, понимаете, в этом-то все и дело. Загвоздка в том, что старая леди строго-настрого приказала никого к ней не пускать, и… – Взгляд Летмана снова опустился на руки. – Она много рассказывала мне о своей семье, и, судя по ее рассказам, сомневаюсь, что она готова для кого-нибудь сделать исключение.