Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Возле двери должен быть колокольчик. Объясните мне, что сказать привратнику, и, если старый хрыч не спит, мы, может быть, уговорим его доложить почтенной леди о нашем прибытии, – бодро заявил Хамид, приближаясь по пыльной каменистой тропинке к воротам.

Главные ворота – двойные створки, обитые бронзовыми гвоздями, под деревянной аркой, украшенной изысканной резьбой, – на первый взгляд потрясали воображение, но, приблизившись, я разглядела, что тяжелый дверной молоток давно исчез из своей петли и что пышная резьба по дереву сглажена ветром почти до основания. На глухих высоких стенах кое-где виднелись остатки цветной росписи; призрачные мозаичные фигуры и проплешины битого мрамора были кое-как заштукатурены и окрашены в бледный охряной цвет, который на солнце выгорел до тусклой белизны. Возле правой створки ворот виднелась рукоятка звонка.

Хамид дернул за рукоятку. С натужным стоном, хорошо различимым в тишине, натянулась ржавая проволока, фут за футом подбираясь к звонку. Спустя несколько долгих секунд заскрипели и лязгнули пружины, и позади тяжелых ворот глухо звякнул колокол. Гулкое эхо медленно угасло в его бронзовом чреве, и, словно откликаясь, залаяла где-то собака. Снова наступила тишина.

Хамид еще раз поднял руку к звонку, но тут за воротами послышались шаги. Едва ли это можно было назвать шагами, скорее, шарканье по пыльным каменным плитам мягких шлепанцев. Затем чьи-то руки изнутри принялись возиться с замком. Без всякого удивления я услышала, как со скрежетом отодвигается тяжелый засов. Приоткрываясь, створки ворот издали зловещий скрип.

Я переглянулась с Хамидом. В его взгляде сияло то же самое радостное предчувствие, какое, несомненно, он увидел в моих глазах. Кто бы ни открыл нам дверь после такого внушительного вступления, он непременно принесет с собой разгадку всех тайн.

Ничего подобного. Привратник превзошел все наши ожидания. Одна высокая створка с громким скрипом приотворилась, и за ней мы увидели узкий проход. Нашим глазам, привыкшим к яркому солнечному свету, показалось, что внутри царит полная тьма. Сквозь узкую щель мы различили высокую согбенную фигуру в белом. На какое-то безумное мгновение я подумала, что у фигуры нет лица – так подействовали на меня вводные эффекты в духе Хичкока, предварявшие ее появление. Потом я разглядела, что человек этот смугл, почти черен, настолько черен, что в темноте коридора выделялся лишь его белый наряд.

Незнакомец выглянул из темноты на солнечный свет. Это оказался сутулый узкоплечий старик. Из-под складок куфии – арабского головного убора – виднелось морщинистое, как чернослив, смуглое лицо. Он подслеповато моргнул и пробормотал что-то Хамиду, очевидно, по-арабски. Затем попытался захлопнуть ворота.

– Погодите. Одну минуту. – Одним проворным прыжком Хамид втиснулся в приоткрытую щель, его крепкое молодое плечо уперлось в створку. Мы заранее договорились о том, что он скажет привратнику. Юноша настойчиво затараторил по-арабски. – Это не обычная посетительница, она родственница твоей госпожи, ее нельзя прогнать. Выслушай.

Старик неуверенно застыл, и Хамид продолжил атаку:

– Меня зовут Хамид Халил, я из Бейрута, я привез эту юную даму повидать твою госпожу. Мы знаем, что госпожа не принимает гостей, но эта юная дама – англичанка, она приходится дочерью сыну брата твоей госпожи. Так что скорее иди к госпоже и передай ей, что из Англии приехала к ней в гости мисс Кристи Мэнсел. Не забудь – мисс Кристи Мэнсел. Она привезла привет из Англии от всех родственников твоей госпожи.

Привратник тупо взирал на нас, словно ничего не слышал. Я спросила себя, уж не глухой ли он. Затем он перевел взгляд на меня, и в мутных глазах шевельнулось что-то вроде любопытства. Но старик покачал головой, и с его губ сорвались странные нечленораздельные звуки. Я поняла, что несчастный страдает жестоким заиканием.

Хамид выразительно пожал плечами:

– Все, что мы слышали, и наполовину недотягивает до правды. «Никаких связей с внешним миром» – точнее не скажешь: этот старик немой. Однако не думаю, что он при этом еще и глухой, поскольку, осмелюсь предположить, он каким-то способом передает сообщения хозяйке. Не стоит отчаиваться.

– Вот уж от чего я меньше всего страдаю.

Хамид рассмеялся и снова заговорил со стариком.

Тот, кулдыкая, как индюк, и что-то бормоча себе под нос, предпринимал слабые попытки сдвинуть в сторону решительное юношеское плечо, к которому теперь добавилась и нога, и закрыть ворота. Хамид повысил голос и заговорил более резким тоном. Смысл его слов был бы ясен мне, даже если бы он впоследствии не перевел их.