Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Вполне достаточно.

Он оказался прав. Мальчишки схватили монеты и вскарабкались вверх по стене куда быстрее, чем спустились вниз, причем без посторонней помощи, если не считать чесоточного малыша. Хамид подсадил его на верхний ярус террасы, отряхнул пыль с коленок и звонким шлепком по голым ягодицам отослал вслед за товарищами. Затем шофер обернулся ко мне:

– Сможете взобраться? Осторожно, некоторые камни плохо держатся.

– Не беспокойтесь. Езжайте вниз по дороге, а я пройдусь пешком и встречу вас витком ниже. Вы купили апельсины?

– Да. Не спешите, я подожду вас внизу.

Дорога, на которой я видела всадника, оказалась сухой, крепко утоптанной тропинкой не более полуметра в ширину. Она бежала наискосок через подсолнухи и спускалась вниз через три или четыре проема в каменных ограждениях террас. Огромные цветы отвернули от меня тяжелые головки, глядя на юг, и тропа превратилась всего лишь в узкий коридор между высокими, в рост человека, плотными зелеными массивами. Спустившись на поле, я увидела, что подсолнухи высажены на расстоянии ярда один от другого, а между ними пробиваются к свету васильки, мальва и какие-то невысокие растения с серовато-зелеными листьями и кисточками мелких коричневатых цветов. Там, где проскакала лошадь, вытоптанные листья поникли, и сквозь медовый аромат подсолнухов отчетливо пробивался резкий, мускусный запах яснотки.

Я медленно пробиралась к проезжей дороге. Там, где тропа сквозь калитку в стене вела на нижний ярус террасы, подсолнухи расступались, сменяясь хорошо знакомыми посевами кукурузы, а в стороне одиноким часовым возвышалась смоковница с едва распустившимися нежно-зелеными почками. Серебристые ветки, усеянные молодой листвой, сплетались в изящный рисунок, казавшийся темным на фоне голубого неба, а по шершавому стволу карабкалось к солнцу какое-то вьющееся растение, похожее на дикий плющ, но усеянное цветами, алыми, как анемоны. Я остановилась сорвать цветок. Лоза оказалась крепкой; я потянула сильнее, и один виток отделился от ствола, обнажив то, что было скрыто под ним. На блеклой серебристой коре красными штрихами было набросано изображение бегущей собаки. Рисунок был грубым, но одухотворенным; в его линиях отчетливо угадывалась длинношерстная борзая с изящным, как перо, хвостом. Салюки.

Таково уж свойство человеческой натуры: если какой-то предмет однажды привлек ваше внимание, он будет возникать перед глазами вновь и вновь, причем в конце концов пугающая череда совпадений перестанет казаться случайной. Похоже, с той минуты, как Чарльз рассказал мне о гончих псах Гавриила, эти существа преследуют меня по всему Ливану. Но с другой стороны, в этом нет ничего странного; точно так же в Англии можно сказать, что вам проходу не дают пудели. Я снова побрела сквозь заросли к дороге.

Хамид сидел на невысокой обочине возле машины и курил.

При виде меня он торопливо поднялся, но я успокаивающе помахала ему:

– Не спешите. Докурите сигарету, и поедем.

– Хотите апельсин?

– С удовольствием. Спасибо. Ой как вкусно! Вы были правы, у нас таких не найдешь… Хамид, для чего здесь выращивают подсолнухи?

– На масло. Из него получается очень хорошее масло для кулинарии, не хуже оливкового, а сейчас правительство строит фабрику для производства маргарина из подсолнечного масла и предлагает за урожай хорошую цену. Это часть государственной кампании, цель которой – остановить выращивание конопли.

– Конопли? Из нее делают гашиш? Марихуану? О боже! И она растет прямо здесь?

– Да. Вы никогда ее не видели? Если не ошибаюсь, в Англии тоже выращивают коноплю и делают из нее пеньку, но только в жарких странах это растение вырабатывает наркотик. В прежние времена здесь, в горах, росло очень много конопли – климат подходящий, и к тому же до сих пор сохранились уголки, куда не заглядывают инспектора.

– Кто? Инспектора?

Хамид кивнул:

– Правительственные чиновники. Они стремятся поставить производство наркотиков под контроль. Понимаете, в небольших количествах конопля выращивается вполне легально, для медицинских целей, и каждый этап ее возделывания и переработки обязательно лицензируется и находится под строгим контролем, но в этих глухих местах крестьянам не составляет труда вырастить намного больше, чем они заявляют, или собрать урожай до прихода инспекторов. Наказание теперь куда строже, чем было раньше, но все равно находится немало охотников нарушить закон. – Он пожал плечами. – А что поделаешь? Это дело дает хорошую прибыль, а желающих идти на большой риск ради больших денег всегда было хоть отбавляй. – Хамид бросил сигарету в пыль и растоптал окурок. – Видели старика, того самого, с кем я заговорил?