Аллен Эскенс - Жизнь, которую мы потеряли

29 октября. Это изнасилование. Он меня изнасиловал. Миссис Тейт так сказала. Она сказала: разница в возрасте означает, что его определенно посадят. Сегодня все закончится. Я так счастлива.

– А что там за история с этими пропавшими очками? – спросил детектив Руперт.

Я рассказал ему о нашем разговоре с Эндрю Фишером, о том, как они с Кристал угнали машину, разбили ее и оставили на месте преступления стекло от очков Кристал.

– Вот видите, – сказал я. – Тот, кто нашел очки, наверняка знал и об украденной машине, и о выпавшем стекле. Он понимал, что теперь может манипулировать Кристал, так как у него появилось средство заставить ее… ну, вы понимаете, подчиниться.

Руперт откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в потолок:

– Получается, этого парня Айверсона осудили в основном исходя из записей в дневнике, да?

– Да, – ответил я. – Прокурор сообщил жюри присяжных, что Айверсон застал Кристал при компрометирующих ее обстоятельствах и использовал это, чтобы заставить ее заниматься с ним сексом.

– Но, не расшифровав дневник, невозможно было точно узнать, кто именно ее насиловал, – добавила Лайла.

– А у вас имеются хоть какие-нибудь идеи, кто такой Д. Дж.? – спросил Руперт.

– Это отчим девушки, – сказала Лайла. – Его зовут Дуглас Джозеф Локвуд.

– И вы решили, что это он, потому что его зовут Дуглас Джозеф? – усмехнулся Руперт.

– Верно, – согласился я. – Ну а кроме того, он управлял автостоянкой, откуда Кристал угнала машину. Так что он должен был знать о выпавшем стекле. Копы, расследовавшие угон машины, наверняка упомянули об этом.

– А еще у нас есть фотографии. – Лайла достала первую фотографию с опущенными жалюзи, а затем вторую, где неизвестный выглядывает из окна в то самое время, когда, по идее, никого не должно было быть дома.

Руперт изучил фотографии, достал из ящика лупу и еще раз внимательно вгляделся в снимки. Затем положил фотографии на стол, сложил руки домиком и, постукивая кончиками пальцев друг о друга, спросил:

– А вы знаете, в какой тюрьме находится Айверсон?

– Он не в тюрьме, – сказал я. – Он умирает от рака. Его условно-досрочно освободили и поместили в дом престарелых в Ричфилде.

– А я-то думал, вы пытаетесь вытащить парня из тюрьмы.

– Мистер Руперт, – начал я, – ему осталось жить всего несколько недель, и я хочу смыть позорное пятно с его имени, пока он еще не умер.

– Так не пойдет, – сказал Руперт. – Я вас не знаю. Я не знаком с этим делом. Вы принесли мне историю с зашифрованным дневником и хотите, чтобы я оправдал этого вашего Айверсона. Но я не папа римский. Кто-то должен поднять материалы дела, изучить их и подтвердить, что ваше утверждение, по крайней мере, не слишком далеко от правды. Ну а затем, если это и правда, кто сказал, что вы не заблуждаетесь насчет вашего таинственного Д. Дж. Ведь я понятия не имею, какие еще доказательства могут найтись в деле. Возможно, дневник вообще не играет никакой роли. Возможно, существует объяснение расхождению в фотографиях. Вы просите меня открыть заново дело тридцатилетней давности, где парня осудило жюри присяжных при отсутствии разумных оснований для сомнения. Более того, парень уже не сидит в тюрьме, а спокойно живет в доме для престарелых.

– Но если мы правы, – возразил я, – убийца вот уже тридцать лет гуляет на свободе.

– А вы читаете газеты? – спросил Руперт. – Вы знаете, сколько убийств у нас произошло за этот год? – (Я покачал головой.) – В этом году у нас произошло уже тридцать семь убийств. А за весь прошлый год – только девятнадцать. У нас не хватает личного состава расследовать убийства, произошедшие не то что тридцать лет, а тридцать дней назад.

– Но мы уже раскрыли убийство, – возразил я. – Вам остается только подтвердить наши выводы.

– Это не так-то просто сделать. – Руперт принялся складывать бумаги, словно давая понять, что встреча окончена. – Доказательства должны быть достаточно весомыми, чтобы убедить моего босса заново открыть дело. А моему боссу, в свою очередь, придется убедить окружного прокурора, что они обосрались и тридцать лет назад осудили не того человека. После этого придется идти в суд и убедить судью отменить обвинительный приговор. А еще вы сказали, что Айверсону осталось жить несколько недель. И даже если я вам поверил, а я этого пока не говорил, приговор никак не удастся отменить за такой короткий срок.

Мне показалось, что я ослышался. Мы с Лайлой страшно воодушевились, подобрав ключ к шифру. Правда выпрыгнула со страниц дневника, громко заявив о себе. Мы поняли, что Карл невиновен. И я подозревал, что детектив Руперт тоже это понял, поэтому все его отмазки типа «мы очень заняты» было трудно проглотить. Я изучил материалы дела Карла достаточно хорошо, чтобы знать, какие силы были брошены на расследование, когда его считали виновным. И вот теперь, когда мы могли доказать его невиновность, вся система вдруг проржавела и сделалась неповоротливой. Что казалось ужасно несправедливым. Руперт вернул мне наши бумаги.